В самом деле,
абсолютная и внутренняя причина внешних и телесных явлений в такой же мере
неизвестна всякому другому человеку, как и мне; следовательно, никто не
имеет оснований утверждать, что он знает, на чем зиждется действительность
внешних явлений в теперешнем нашем состоянии (при жизни), а потому не имеет
также оснований утверждать, что условие всякого внешнего созерцания или
даже сам мыслящий субъект исчезнет вслед за прекращением этого состояния
(после смерти).

Таким образом, всякий спор о природе нашей мыслящей сущности и связи ее с
телесным миром есть лишь результат того, что пробел в той области, о
которой [спорящим] ничего не известно, восполняют паралогизмами разума,
превращая свои мысли в вещи и гипостазируя их; отсюда возникает
воображаемая наука как в отношении того, что утверждают, так и в отношении
того, что отрицают; при этом каждый воображает, будто знает нечто о
предметах, о чем ни один человек не имеет никакого понятия, или превращает
свои представления в предметы и таким образом вращается в вечном кругу
двусмысленностей и противоречий. Только трезвая и строгая, но справедливая
критика может освободить от этой догматической иллюзии, привлекающей
воображаемым блаженством столь многих людей к теориям и системам, и
ограничить все наши спекулятивные притязания только сферой возможного
опыта, не посредством пустой насмешки над столь чаете не удававшимися
попытками и не посредством благочестивых вздохов по поводу ограниченности
нашего разума, а с помощью произведенного согласно достоверным
основоположениям определения границ его, надписывающего с величайшей
надежностью свое nihil ulierius на поставленных самой природой Геркулесовых
столбах, чтобы путь нашего разума продолжался не дальше непрерывно
расширяющихся берегов опыта, которых мы не можем докинуть, не пускаясь в
безбрежный океан, постоянно завлекающий нас ложными надеждами в конце
концов заставляющий отказаться от всех тягостных и длительных усилий как
совершенно безнадежных.

Мы должны дать еще отчетливое и общее объяснение трансцендентальном н тем
не менее естественной видимости в паралогизмах чистого разума, а также
обосновать систематический порядок их, аналогичный таблице категории. В
начале настоящего раздела мы не могли взяться за эту задачу, ие подвергаясь
опасности быть неясными или забежать некстати вперед. Теперь мы попытаемся
выполнить это обязательство. Всякая видимость состоит в том, что
субъективные условия мышления принимаются за познание объекта. Далее, во
введении к трансцендентальной диалектике мы показали, что чистый разум
занимается исключительно целокупностью синтеза условий для данного
обусловленного. А так как диалектическая видимость чистого разума не может
быть эмпирической видимостью, которая бывает при определенном эмпирическом
познании, то она касается общего в условиях мышления и возможны только три
случая диалектического применения чистого разума:

1. Синтез условий мысли вообще.

2. Синтез условий эмпирического мышления.

3. Синтез условий чистого мышления.

Во всех этих трех случаях чистый разум занимается только абсолютной
целокупностью этого синтеза, т. е. тем условием, которое само
необусловленно. На этом делении зиждется также троякая трансцендентальная
видимость, дающая основание для трех разделов диалектики и доставляющая
идеи для такого же числа мнимых наук чистого разума- для трансцендентальной
психологии, космологии и теологии. Здесь мы имеем дело только с первой из
этих наук.

Так как в мышлении вообще мы отвлекаемся от всякого отношения мысли к
какому бы то ни было объекту (будь то объект чувств или чистого рассудка),
то синтез условий мысли вообще (• 1) вовсе не объективен, а представляет
собой только синтез мысли с субъектом, ошибочно принимаемый, однако, за
синтетическое представление об объекте.

Но отсюда также следует, что диалектическое заключение о необусловленном
условии всякого мышления вообще заключает ошибку не в содержании (так как
оно отвлекается от всякого содержания или объекта), а только в форме и
должно называться паралогизмом.

Далее, так как единственное условие, сопутствующее всякому мышлению, есть Я
во всеобщем суждении я мыслю, то разум имеет дело с этим условием,
поскольку оно само необусловленно. Но оно есть только формальное условие, а
именно логическое единство "сякой мысли, в которой я отвлекаюсь от любого
предмета, и, несмотря на это. оно представляется как предмет, который я
мыслю, а именно как само Я и его необусловленное единство.

Если бы кто-нибудь предложил мне вопрос, какими свойствами обладает вещь,
которая мыслит, то я ничего не мог бы ответить a priori, так как ответ
должен быть синтетическим (аналитический ответ, быть может, объясняет
мышление, но не расширяет знания о том, на чем основывается возможность
этого мышления).