Доказательство

Все явления находятся во времени, и только в нем как в субстрате (как
постоянной форме внутреннего созерцания) могут быть представлены и
одновременное существование, и последовательность. Стало быть, время, в
котором должна мыслиться всякая смена явлений, само сохраняется и не
меняется, так как оно есть то именно, в чем последовательность или
одновременное существование могут быть представлены только как его
определения. Но время само по себе не может быть воспринято. Следовательно,
в предметах восприятия, т. е. в явлениях, должен быть субстрат, который
представляет время вообще и в котором может быть воспринята всякая смена
или одновременное существование через отношение явлений к нему при
схватывании. Но субстрат всего реального, т. е. относящегося к
существованию вещей, есть субстанция, в которой все, что относится к
существованию, можно мыслить только как определение. Следовательно, то
постоянное, лишь в отношении с которым можно определить все временные
отношения явлений, есть субстанция в явлении, т. е. реальное [содержание]
явления, всегда остающееся одним и тем же как субстрат всякой смены.
Следовательно, так как субстанция не может меняться в существовании,
количество ее в природе не может ни увеличиваться, ни уменьшаться.

Многообразное [содержание] явления мы всегда схватываем последовательно во
времени, стало быть, это схватывание всегда подвержено смене.
Следовательно, посредством одного лишь схватывания мы никогда не можем
определить, есть ли данное многообразное как предмет опыта нечто
одновременно существующее или последовательное во времени, если в основе
его не лежит нечто такое, что существует всегда, т. е. нечто неизменное и
постоянное, и всякая смена и одновременное существование суть не что иное,
как способы (модусы времени) существования этого постоянного.
Следовательно, временные отношения возможны только в постоянном (так как
одновременность и последовательность суть единственные отношения во
времени), иными словами, постоянное есть субстрат эмпирического
представления о самом времени, и только он делает возможным всякое
определение времени. Постоянность вообще выражает время как постоянный
коррелят всякого существования явлений, всякой смены и всякого
одновременного существования, так как смена касается не самого времени, а
только явлений во времени (подобно тому как одновременное существование не
есть модус самого времени: части времени существуют не одновременно, а
только друг после друга). Если бы мы приписали последовательность самому
времени, то мы должны были бы мыслить еще другое время, в котором эта
последовательность была бы возможна. Только благодаря постоянному
последовательное существование в различных частях временного ряда
приобретает величину, называемую продолжительностью, так как в одной лишь
последовательности существование постоянно исчезает и возникает и никогда
не имеет ни малейшей величины. Следовательно, без этого постоянного
невозможно никакое временное отношение. Но время само по себе нельзя
воспринять: стало быть, это постоянное в явлениях есть субстрат всякого
определения времени, а потому также и условие возможности всякого
синтетического единства восприятии, т. е. опыта, и в этом постоянном всякое
существование и всякая смена во времени могут рассматриваться только как
способ (modus) существования того, что сохраняется и постоянно.
Следовательно, во всех явлениях постоянное есть сам предмет, т. е.
субстанция (phaenomenon), а все, что сменяется или может сменяться,
относится лишь к способу существования этой субстанции или субстанций,
стало быть, только к их определению.

Я нахожу, что не только философский ум, но даже обыденный рассудок всегда
допускал и всегда будет без колебаний признавать это постоянное как
субстрат всякой смены явлений, с той лишь разницей, что философ
высказывается об этом несколько определеннее, говоря, что при всех
изменениях в мире субстанция остается и только акциденции сменяются. Однако
я нигде не нахожу даже и попытки доказать это чисто синтетическое
положение; более того, оно лишь изредка ставится, как это и подобает ему,
во главе чистых и совершенно a priori существующих законов природы. В
действительности положение о том, что субстанция постоянна, есть
тавтология. В самом деле, именно эта постоянность есть то, на основании
чего мы применяем к явлениям категорию субстанции, и доказывать следовало
бы положение, что во всех явлениях есть нечто постоянное, в котором все
изменчивое есть не что иное, как определение его существования. Но так как
подобное доказательство никогда нельзя вести догматически, т. е. из
понятий, потому что оно касается априорного синтетического положения, и так
как никто не думал о том, что подобные положения правильны только в
отношении к возможному опыту, следовательно, могут быть доказаны только
путем дедукции возможности опыта, то не удивительно, что оно до сих пор
никогда не было доказано, хотя и полагалось в основу всякого опыта (так как
потребность в нем чувствуется при всяком эмпирическом познании).