е. a priori достоверным
единством связи [явлений]. Но каким же образом мы могли бы a priori
осуществить синтетическое единство, если бы в первоначальных источниках
познания нашей души не содержались a priori субъективные основания такого
единства и если бы эти субъективные условия не имели в то же время
объективной значимости, так как они суть основания возможности вообще
познавать объект в опыте?

Выше мы различными способами определяли рассудок как спонтанность знания (в
противоположность восприимчивости чувственности), как способность мыслить,
а также как способность образовывать понятия или суждения, и все эти
дефиниции, если присмотреться к ним ближе, сводятся к одному. Теперь мы
можем характеризовать рассудок как способность давать правила. Этот признак
более плодотворен и ближе подходит к сущности рассудка. Чувственность дает
нам формы (созерцания), а рассудок -правила. Рассудок всегда занят тем, что
рассматривает явления с целью найти в них какое-нибудь правило. Правила,
поскольку они объективны (стало быть, необходимо причастны к знанию о
предмете), называются законами. Хотя мы научаемся многим законам из опыта,
тем не менее они суть лишь частные определения более высоких законов, из
которых самые высшие (подчиняющие себе все остальные) происходят a priori
из самого рассудка и не заимствованы из опыта, а скорее сами должны
придавать явлениям их закономерность и именно благодаря этому делать
возможным опыт. Следовательно, рассудок есть не только способность
создавать для себя правила путем сопоставления явлении; он сам есть
законодательство для природы, иными словами, без рассудка не было бы
никакой природы, т. е. не было бы синтетического единства многообразного
[содержания] явлении согласно правилам, так как явления как таковые не
могут быть вне нас и существуют только в нашей чувственности. Но наша
чувственность как предмет познания в опыте вместе со всем тем, что она
может содержать в себе, возможна только в единстве апперцепции, которое в
свою очередь составляет трансцендентальное основание необходимой
закономерности всех явлений в опыте. Это же самое единство апперцепции есть
в отношении многообразного [содержания] представлений (а именно чтобы
определять его исходя из одного представления) правило, и способность,
дающая эти правила, есть рассудок. Следовательно, все явления как возможный
опыт точно так же содержатся a priori в рассудке и от него получают свою
формальную возможность, как они в качестве созерцаний содержатся в
чувственности и по своей форме возможны только благодаря ей.

Итак, хотя мысль, что сам рассудок есть источник законов природы и, стало
быть, формального единства природы, кажется преувеличенной и нелепой, тем
не менее она совершенно верна и вполне соответствует предмету, а именно
опыту. Правда, эмпирические законы как таковые не могут вести свое
происхождение от чистого рассудка, точно так же как безмерное многообразие
явлений не может быть в достаточной степени понято из чистой формы
чувственного созерцания. Но все эмпирические законы суть лишь частные
определения чистых законов рассудка; они возможны, и явления принимают
законосообразную форму, только подчиняясь этим чистым законам рассудка и
сообразуясь с ними как нормой; точно таким же образом все явления
независимо от различий в их эмпирической форме всегда должны сообразоваться
с условиями чистой формы чувственности.

Итак, чистый рассудок в своих категориях есть закон синтетического единства
всех явлений; поэтому только он первоначально делает возможным опыт, если
иметь в виду форму [опыта]. В трансцендентальной дедукции категорий нам
необходимо было лишь сделать понятным это отношение рассудка к
чувственности и через ее посредство- ко всем предметам опыта, стало быть,
сделать понятным объективную значимость чистых априорных рассудочных
понятий и тем самым установить их происхождение и истинность.


КРАТКИЙ ВЫВОД О ПРАВИЛЬНОСТИ И ЕДИНСТВЕННОЙ ВОЗМОЖНОСТИ ЭТОЙ ДЕДУКЦИИ
ЧИСТЫХ РАССУДОЧНЫХ ПОНЯТИЙ

Если бы предметы, с которыми имеет дело наше познание, были вещами в себе,
то мы не могли бы иметь о них никаких априорных понятий. Действительно,
откуда мы могли бы взять эти понятия? Если 514

бы мы получили понятия от объекта (уже не спрашивая, как этот объект мог бы
стать нам известным), то наши понятия были бы только эмпирическими, а не
априорными. Если бы мы получили эти понятия из самих себя, тогда то, что
находится только в нас, не могло бы определять характер предмета, отличного
от наших представлений, т. е. не могло бы быть чем-то, на основании чего
должна была бы существовать вещь, обладающая тем, что мы имеем в мыслях, и
наши представления не были бы пустыми. Если же мы имеем дело всегда лишь с
явлениями, то не только возможно, но и необходимо, чтобы эмпирическому
знанию предметов предшествовали некоторые априорные понятия.