А поскольку наш взгляд на мифологию не зависит ни от какой философии, то
нельзя возражать нам и на том основании, что он-де не согласуется с
таким-то философским воззрением (пусть то будет даже воззрение, принятое
решительно всеми!), и если ни одна существующая философия не доросла еще до
явления, то не явление, коль скоро оно существует и беспрекословно
признается всеми, должно сокращаться до размеров данной философии, но,
наоборот, взгляд, обоснованный фактически, взгляд, который, как мы
показали, не останется без воздействия на отдельные философские дисциплины,
вправе приписывать себе способность расширять круг философии и самого
философского сознания или же предрасполагать их к выходу за ныне
существующие их ограничения.



Введение в философию мифологии

Einleitung in die Philosophie der Mythologie

Книга первая



Наряду с "Философией откровения" поздняя "Философия мифологии" завершает
путь философского развития Шеллинга. Философ подводит свои итоги в
монументальных работах. Курс философии мифологии, материалы которого
заготавливались Шеллингом на протяжении полувека,- самый обширный из всех
когда-либо читанных им.

Сохранившийся материал курса огромен - он занял тома XI и XII посмертного
Собрания сочинений. Уже "Историко-критическое введение в философию
мифологии", относящееся к 1825 г., представляет собою самостоятельный курс
из десяти лекции, впервые прочитанных в Эрлангене; весьма благоприятным для
нас достоинством этого вводного курса является то, что все содержание
основной части философии мифологии отражено в нем - через изложение того,
как исторически мыслилась мифология, т. е. через предысторию шеллинговской
идеи мифологии. Другим благоприятным достоинством курса является именно то,
что шеллинговская идея мифологии раскрывается в нем через ее становление,
через историю,- она рождается на наших глазах в изложении одновременно
глубоком и не оставляющем ничего желать в смысле ясности. Шеллинг в этом
своем труде обращается с массами весьма разнородного материала и
располагает им с поразительным мастерством. Он с полной свободой пользуется
теми знаниями, которые формально относятся к области богословия, он
проявляет себя как превосходный библеист, вооруженный философскими методами
(чего нельзя сказать об обычном, типичном богослове или библеисте), и,
наконец, он, анализируя лингвистические данные, заявляет о себе как о
солидном филологе, стоящем на уровне знаний своей эпохи (т. е., строго
говоря, первых десятилетий XIX в., до подлинного расцвета сравнительного
изучения языков). Курс философии мифологии столь широк по своему материалу,
что в нем весьма отчетливо просматривается традиционно-филологическая
основа всякого научного знания. В некотором смысле слова шеллинговская
"Философия мифологии" - это книга, для которой собственно филологические,
философские, богословские методы еще не разъединены в своем существе. Это
показывает нам, в каких глубинах культуры коренится замысел Шеллинга, и,
конечно, лишний раз объясняет нам, почему такой замысел не мог иметь
сколько-нибудь большого и постоянного успеха в середине XIX в., когда все
науки устремились к специализации, равно как и к подчеркнуто позитивному
знанию.

Если во введении в философию мифологии мы имеем дело с историей мифологии
как науки, то это историческое измерение курса накладывается на два других,
тоже исторических измерения - это, во-первых, история мифологии как формы
мысли и, во-вторых, история бытия, которая неразрывно связана с историей
мифологии. Можно сказать так: бытию по Шеллингу присуща своя историчность,
и бытие раскрывается в истории согласно тому, каково оно; ему как бы
положено или суждено раскрываться исторически и быть в своей истории, быть
своей историей. Но в этом раскрытии в бытие входит сознание, рожденное
бытием (согласно тому, каково оно) и вместе с тем бытию противостоящее.
Начинается взаимодействие этих двух разных начал и самопостижение бытия
через сознание. Самое сознание как момент бытия имеет свою историю, а бытие
имеет свою историю в сознании через него: человеческие представления о боге
тоже, естественно, складываются в свою историю, и тут Шеллинг доказывает,
как первоначальный монотеизм (а иным не могло быть, согласно его взглядам,
первоначальное сознание о боге) должен разложиться на разные
политеистические, собственно мифологические системы и т. д. (вопреки
обычным представлениям того времени, да и не только XIX в., о развитии
мифологических представлений). Эта история того, как сознается и мыслится
бог, для Шеллинга вовсе не относится к ведению лишь теологии, истории
религии и т. п. Это все в конечном счете история бытия, а потому и
философия; коль скоро бытию присуща историчность, от него неотъемлемая
философия мифологии тем более есть философия вообще.