Мы принуждены искать иных исходных точек для
его исследования, потому что во всем, что представало перед нами до сих
пор, не было ничего, что восходило бы в ту область. Мы не станем судить о
пройденных ныне способах объяснения так - они вообще не содержат в себе
ничего истинного. Это было бы преувеличением, однако истины они не
содержат, истинное еще только предстоит найти, но это истинное мы не можем
достичь скачком, а можем лишь приблизиться к нему путем развития -
поднимаясь со ступени на ступень, не пропуская ни одной возможности. Я с
удовольствием напоминаю о методе нашего исследования, потому что главный
выигрыш его полагаю в том, что вы научитесь охватывать весьма запутанный,
многогранный предмет, овладевать им и благодаря методической
последовательности всесторонне освещать его. Одно достоверно пока, одно
выступает как ясный результат развития предмета: истинное, что мы ищем,
лежит за пределами прежних теорий. Говоря иначе, истинное заключено в том,
что исключалось приведенными и обсужденными у нас способами объяснения, и
теперь, пожалуй, не трудно видеть, что именно все эти теории исключают
взаимосогласно и равно.






Лекция 4

ЧЕТВЕРТАЯ ЛЕКЦИЯ




Религиозные объяснения мифологии (в мифологии как таковой есть истина).-
Различные способы такого объяснения, какие не могут считаться религиозными
в настоящем смысле слова (гипотеза Д. Юма, И. Г. Фосса).- Объяснение,
исходящее из религиозного инстинкта, причем либо привлекается природа
(обожествление природы), либо политеизм выводится из notitia insita.-
Гипотеза предшествующего строгого, по всей форме, учения о Боге, оспоренная
Юмом.- Объяснение искажением откровенной религии монотеизма (Лессинг.
Кэдворт. Евгемеровское использование Ветхого завета И. Г. Фоссом. Гипотеза
изначального откровения. Уильям Джонс),- Теория Ф. Крейцера.-Переход к
вопросу о причинной связи между разделением народов (их возникновением) и
политеизмом.



Коль скоро нам не обойтись ни тем взглядом, согласно которому мифологией
первоначально не подразумевалась никакая истина, ни тем, который, правда,
признает в ней изначальную истину, но только не в мифологии как таковой,
постольку, поскольку она есть учение о Богах и история Богов, так с
изгнанием этих двух взглядов сам собою основывается третий, какой и
необходим: мифология - в том виде, в каком она существует,- разумелась как
истина; а такой взгляд тождествен утверждению: мифология первоначально
разумелась как учение о Богах, как история Богов, ей первоначально присуще
религиозное значение, а такое ее значение как раз и исключали прежние
способы объяснения, потому что все они старались вывести, будто религиозное
значение (какое они не могли отрицать, поскольку мифология несомненно
считалась учением о Богах) чуждо первоначальному возникновению мифологии и
проникло в нее лишь позднее. Чисто поэтический взгляд, отрицая
преднамеренно вложенный смысл, может допускать с самого начала некоторые
религиозные отзвуки, но именно по той самой причине он возражает против
религиозного возникновения мифологии,- все, что выступает в мифологии как
религиозный момент, для него столь же случайно и непреднамеренно, как и
любой кажущийся доктринальный смысл. Иначе обстоит дело с непоэтическими,
скорее филологическими объяснениями. Они не допускают религиозный момент,
даже и как первоначально случайный. Согласно Гейне, основатели мифологии
прекрасно сознают, что придуманные ими личности - не действительные
существа и уже поэтому не Боги, потому что самое малое, что требуется от
понятия Богов, - это быть наводящими страх существами, а страх могут
вызывать лишь существа реальные либо считающиеся реальными. При полной
последовательности рассуждения, какую встречаем лишь у Германа, религиозное
значение становится даже тем, что сознательно исключается создателями
мифологии.

Однако если бы мы пожелали назвать все эти теории, о которых мы вынесли
суждение, одним словом "иррелигиозные" (разумеется, без негативного
побочного смысла), то, должно быть, такое наименование было бы отвергнуто,
ведь отчасти эти теории все же по меньшей мере предпосылают мифологии
подлинно религиозные (как считают они) представления, а следовательно, не
вполне исключают религиозный момент. И верно, если для Евгемера Боги
мифологии - ненастоящие, то всякий, кто согласился бы с ним, должен был бы
предпосылать им Богов настоящих. Точно так Герман говорит о ступени,
предшествующей мифологии, о грубо природном суеверии, когда представляют
себе настоящие, связанные с явлениями природы существа, и Гейне, если бы мы
спросили его, без сомнения, поспешил бы присоединиться к такому мнению,
ведь и ему приходится предпосылать ненастоящим Богам, личностям, которые
только принимают за Богов, настоящих Богов.