Однако названный принцип должно было сохранять не ради
него самого, но скорее лишь как основу, и таким образом религиозный закон
Моисея полон грядущего, на какое указывает немо, молчаливо, словно картина.
Закон этот являет себя насквозь пронизанным языческим началом, но у этого
начала временное значение - вместе с самим язычеством он будет снят. Но
если это начало, послушествуя необходимости, по преимуществу стремится лишь
сохранить основу для будущего, собственный принцип будущего возложен на
пророков - вот иная, дополняющая первую сторона еврейского религиозного
уклада, столь же существенная и специфичная для него. В пророках же чаяние,
ожидание грядущей освободительной религии прорывается не только в отдельных
изречениях - это главная цель и основное содержание их речей, и такая
религия - это уже не просто религия Израиля, и только, но религия всех
народов; чувство негативности, от которого так страдают они сами, наделяет
их равным чувством за все человечество - они начинают и в самом язычестве
видеть грядущее.

Итак, теперь доказано, доказано благодаря самому древнейшему свидетельству,
благодаря Писанию, какое принимается за откровенное, что человечество
исходило не из чистого, или абсолютного, но из относительного монотеизма.
Присовокуплю к сказанному некоторые общие замечания относительно
древнейшего состояния человеческого рода: оно, это состояние, значительно
для нас не только в религиозном, но и во всеобщем отношении.






Лекция 8

ВОСЬМАЯ ЛЕКЦИЯ




Дальнейшие определения Бога праистории в его отношении к Богу истинному,-
Применение к понятию откровения.- Разъяснение отношения праисторического к
историческому времени, откуда заключение о том, что у политеизма нет начала
в истории, заключение, согласующееся с утверждением Дэйвида Юма.-
Надысторический процесс возникновения относительного монотеизма; самая
последняя предпосылка мифологии в человеческом сознании, полагающем (по
природе) Бога.- Итог: субъективно мифология есть необходимый (совершающийся
в сознании) теогонический процесс.



Итак, над временем еще единого и нераздельного человеческого рода - теперь
мы можем констатировать это как факт, и откровение это подтвердило - царила
духовная сила, Бог, который препятствовал вольному расхождению и удерживал
развитие человеческого рода на первой ступени совершенно однородного бытия,
разделенного лишь естественными, или племенными, различиями,- состояние,
какое единственно правильно было бы называть естественным состоянием. И
верно, это время и было прославленным золотым веком, о каком остались еще,
и на самом большом удалении, воспоминания в человеческом роде (давно уже
разделившемся на народы),-платоновский, почерпнутый из этих самых
воспоминаний рассказ гласит: Бог сам был пастырем и предводителем людей, и,
пока он их пас, не было гражданских уставов (Q e o V e u e m e n a u t o u
V , a u t o V e p i s t a t w n n e m o n t o V d e e k e i n o u p o l i t
e i a i t e o u k h s a n . Polit., p. 271. E). Как пастырь не дает
разбредаться своему стаду, так и Бог, действуя как могучая сила притяжения,
своей кроткой, но неодолимой мощью замыкал человечество в положенном,
сообразном ему круге. Заметьте себе это выражение Платона - Бог сам был их
предводителем. Тогда, стало быть, Бог еще не был опосредован никаким
учением, никаким знанием,- отношение было реальным, а потому могло быть
лишь отношением к Богу в его действительности, но не к Богу в его существе
и, следовательно, не к Богу истинному, ибо действительный Бог - это вовсе
не сразу же истинный Бог, ведь и человеку, на которого мы в иной связи
смотрим как на безбожника, мы придаем все же некое отношение к Богу в его
действительности, хотя не к Богу в его истине, от какого он, напротив,
полностью отчужден. Бог праистории - это действительный, реальный Бог,
притом такой, что в нем и есть Бог истинный, однако последний неведом как
таковой. Итак, человечество поклонялось тому, "чего не знало", тому, к чему
отношение было не идеальное (независимое), но лишь реальное. Христос
говорит самарянам (известно, что иудеи смотрели на них как на язычников,
так что в принципе он обращается к язычникам): "Вы не знаете, чему
кланяетесь, а мы" - т. е. евреи, монотеисты, находящиеся в отношении к
истинному Богу как таковому,- "мы знаем, чему кланяемся" (Иоан. 4, 22), т.
е. знаем по меньшей мере как будущее. Бог истинный, Бог как таковой, может
быть лишь в знании, и в прямом противоречии с известными плохо продуманными
словами, но в согласии со словами Христа мы обязаны сказать: Бог, который
не был бы ведом, не был бы Богом. Монотеизм испокон веку существовал лишь
как учение и знание, и не просто как учение, но как записанное и
сохраняемое в священных книгах,- даже и те, кто предпосылает мифологии
познание истинного Бога, вынуждены мыслить монотеизм как учение, даже как
систему.