Вопрос задавали так: как
сознание приходит к Богу? А сознание вообще не приходит к Богу; мы же
видели, что первое движение сознания - это прочь от истинного Бога; в
первом действительном сознании есть лишь один момент Бога (как на такой
момент мы уже можем теперь предварительно смотреть на относительно-единого
бога), а не Бог сам; коль скоро, следовательно, сознание, выступая из
своего изначального состояния, самым первым своим движением отходит от
Бога, то не остается ничего иного, как считать, что этот Бог изначально
прилеплен к нему или что сознание наделено Богом, наделено в том смысле,
как говорят о человеке, что он наделен такой-то добродетелью (и еще чаще -
что он наделен таким-то пороком), так что сама добродетель для него не
предметна, не то, скажем, чего он желает, и даже не то, о чем он знает.
Человек (под таковым разумеется человек изначальный, сущностный) в себе и
как бы для себя самого, т. е. прежде, чем он обретает самого себя, прежде,
чем он стал иным (а он иной, как только, возвращаясь к самому себе, он
становится объектом для самого себя),- это человек, который только есть вот
это бытие, который еще не стал, он и есть сознание Бога, не у него есть
сознание Бога, а он есть это сознание, и лишь в таком не-акте, лишь в таком
не-движении он есть полагающее истинного Бога начало.

Мы говорили о монотеизме прасознания, о котором заметили: 1) что он - не
акцидентальный, как-то ставший для сознания, но прилепившийся к самой
субстанции сознания; 2) что он именно поэтому не таков, чтобы требовать для
своего возникновения каких-либо исторических предпосылок, и он не был
усвоен, а потом утрачен человеком или человеческим родом. Поскольку такой
монотеизм полагается вместе с природой человека, то он не становится для
человека во времени, он для него вечен, потому что стал вместе с его
природой; 3) нам надо признать и то, что такой монотеизм прасознания - не
ведающий самого себя, но лишь природный, слепой, какому лишь предстоит
становиться ведающим. Если бы кто-нибудь, следуя этому определению, стал
аргументировать так: коль скоро монотеизм слепой, то тут и речи не может
быть о различении, о сознании истинного Бога как такового (по всей форме),-
то мы вполне можем признать все это; далее, если кто-нибудь скажет, что
коль скоро такое сознание основано на впитывании человеческого существа
божественным, то достаточно определить это сознание как природный, или
сущностный, теизм, то и против этого мы не будем спорить, особенно потому,
что при должном разведении понятий, а также их обозначений необходимо
полагать теизм как общее для монотеизма и политеизма, как одинаково
предшествующее им, как их безразличие, как равную возможность монотеизма
(настоящего!) и политеизма, и наше намерение как раз и заключается в том,
чтобы произвести из прасознания как то, так и другое. На вопрос, что было
сначала - политеизм или монотеизм, мы в известном смысле ответим так: ни то
ни другое. Не политеизм - тут разумеется само собою, что он не есть что-то
изначальное, это признают все, коль скоро все стараются как-то объяснить
его. Однако - мы это уже высказывали - если принять изначальный атеизм
сознания, то тогда нельзя понять политеизм - политеизм реальный. Так,
выходит, монотеизм изначален? И не он, если только следовать понятиям,
какие связывают с этим словом защитники его приоритета,- они подразумевают
под этим словом либо абстрактный монотеизм, который исключает
противоположное себе, и только, и из которого никогда не мог бы возникнуть
политеизм либо монотеизм по всей форме, т. е. покоящийся на действительном
познании и различении. Мы сами можем отвечать лишь так: изначален
монотеизм, однако такой, который и есть и не есть; он есть - пока и доколе
сознание не пришло в движение; он не есть - во всяком случае из него может
стать политеизм. И еще определеннее, чтобы предотвратить недоразумения: да,
изначален монотеизм, но только такой, какой не ведает еще о противоположном
себе и, следовательно, не ведает и о себе как монотеизме; он и не
абстрактный, для чего надо исключать противоположное себе, и не
действительный, ведающий себя и обладающий собой, потому что для этого надо
преодолеть противоположное себе и обладать им как преодоленным. Теперь мы
хорошо видим: это - монотеизм, но только такой, который и к политеизму, и к
будущему монотеизму по всей форме, покоящемуся на действительном познании,
относится как общая для них возможность, или материя, это чисто
материальный монотеизм, и он неотличим от теизма, если только понимать
теизм не в новейшем абстрактном смысле, а в установленном нами - теизм как
равная возможность монотеизма и политеизма.