Суггестирующего Родителя и послушного Ребенка правильно "включает" и поддерживает их функционирование Взрослый. У Перлза это выражается понятием экзистенциального выбора и прекрасной идиомой take stand. Мартин Лютер выразил это фразой "На том я стою, и не могу иначе": не в смысле "спонтанности", что-де нечто меня "поставило", и я не умею "слезть", – а в том смысле, что мой Взрослый свободно и "информированно" рэшил нечто, и на этом я стою, потому что для меня это "так есть" [19].

Взрослый ориентируется на положение дел и свое собственное положение в "открытости мира". Находясь в мире, Взрослый занимает определенную позицию по поводу того, каким образом он будет в нем находиться.

Мы включаемся тут в дискуссию, которую много тысяч лет ведут философы, дискуссию по поводу свободы воли. Но, слава Богу, мы можем обсуждать этот вопрос не философски, а чисто психологически. По содержанию позицию Лютера (или Сократа, или любого другого человека) можно внешним образом описать как культурно или социально обусловленную, но дело не в содержании, а в интенции, намерении; дело в том, что Взрослый, учитывая все соображения, которые ему доступны, принимает решение и ответственность за него.

Это очень определенно на вкус, хотя извне не всегда легко различить, когда псевдо-решение принимается вопреки противоположному (то есть мы имеем дело с простой контр-суггестией), а когда свободно, не "вопреки" и не "в поддержку", выбирается собственная позиция, определяющая место и ответственность человека-в-мире.

Таким образом, воля – это правильное соотношение трех составляющих – экзистенциального решения Взрослого, суггестивного импульса Родителя и послушания Ребенка, способного это решение выполнить. Когда есть все три элемента, получается нормальная, сильная воля.

Переходя теперь к когниции, мы можем заметить, что Взрослый, чтобы занять определенное положение в мире, должен быть правильным образом осведомлен об этом мире.

Организм-в-среде вообще не осуществляет когниции: он непосредственно реагирует на среду в вечном "здесь-и-теперь"; за пределами непосредственно данной ситуации у него нет никакого "мира", который он мог бы познавать.

Суггестия и ее производные требуют определенной информации о среде, но узкой и специфически-искаженной; они также создают своего рода ситуацию (хотя и иного рода, чем ситуация организма-в-среде), а не мир.

"Мир" появляется только в мета-коммуникативной установке Взрослого, воздерживающегося как от непосредственного реагирования, так и от вовлечения в игру суггестии и ее производных.

Предметное содержание познания может быть взято только из предыдущих стадий; мета-коммуникация, как мы не раз отмечали, не может иметь собственного содержания. Но она позволяет превратить прагматику суггестивных "указаний" в семантическое содержание коммуникации [20], что, как гениально понял Поршнев, есть первое основание человеческой свободы.

* * *
Разворачивание идей и методов коммуникативной терапии во второй части книги только началось. В следующем Цикле оно будет продолжено, хотя акценты там расставлены несколько иначе. Читатель, который хочет поработать с текстом и идеями самостоятельно, может поставить перед собой вопрос: как можно было бы переписать материал третьей части книги, если ориентировать его как продолжение второй?


>


--------------------------------------------------------------------------------


ЦИКЛ ТРЕТИЙ
Невротические механизмы:
простые лекции и непростые комментарии
Рrе- [1]
1
Концепцию невротических механизмов (НМ) я считаю одним из важнейших достижений перлзовской гештальттерапии.

Перлз, в отличие от Берна, с его трансакционным анализом, не считал свою терапию аналитической, однако при этом создал, – по следам смутно освоенной и слабо переваренной психоаналитической теории, – собственную теорию НМ, которая по своему статусу занимает примерно такое же место, как теория игр и теория сценариев у Берна, то есть фактически является основой довольно мощного аналитического аппарата.

Впрочем, гуманисты (и Берн, и Перлз, и Роджерс) обходились со своим аналитическим аппаратом несколько иначе, чем психоаналитики. Отказываясь от так называемой "медицинской модели", гуманисты не практически использовали аналитический аппарат в "диагностической" функции. В гуманистической терапии этот аппарат работает принципиально иначе.

Сейчас я скажу очень неправоверную с точки зрения многих гуманистов вещь, но, с другой стороны, практически она мне кажется очевидной. Первая фаза работы аналитического аппарата – это просвещение. Клиенту (начинающему психотехнику) необходима осведомленность, – та или иная, какая ему доступна, – о том, с какими "отклонениями" он может встретиться в психическом мире. Нужно знать, в частности, что он может столкнуться (и почти наверняка столкнется) с играми-по-Берну и невротическими механизмами по Перлзу.