А расспрашивающему нужно получить в конце концов достаточно ясный образ этого события.

Для этого ему нужно, во-первых, манерой своего слушания и своими вопросами организовать общение, – так, чтобы собеседнику было легко и комфортно, чтобы захотелось что-то ему рассказывать. Во-вторых, ему нужно так "структурировать" разговор, чтобы получить весь необходимый материал и организовать его в "гештальт" события, выделив фигуру и обрисовав значимый фон.

Таким образом, он не просто слушатель, он именно "расспрашивающий", и его роль в организации как процесса, так и содержания этой беседы очень велика Здесь он начинает учиться определенному мастерству.

Рассказывающий, впрочем, тоже имеет возможность узнать много неожиданного и тоже овладевает определенным мастерством. Хотя, казалось бы, мы все взрослые люди (и, как правило, думаем, что уж поговорить-то мы умеем), но в действительности это – непростое дело. Не пугайтесь, что трудно, но не забывайте учиться; навыки обеих позиций в дальнейшем нам будут совершенно необходимы.

Одна из трудностей такого общения, которая предъявляет к участникам значительные требования и вместе с тем создает большие возможности, состоит в том, что в этой работе необходимо "распараллеливаться", то есть разделять свое внимание между содержанием того, о чем идет речь (события, которое происходило "там и тогда"), и процессом, который происходит в данный момент, "здесь и теперь". то есть нужно быть одинаково внимательными (но как бы в разных частях своего "психологического процессора") как к тому, что рассказывается, так и к тому, как проходит процесс общения.

Обозначение этой особой функции и помощь в ее осуществлении – специфическая задача супервизора. Супервизорами обычно (хотя не обязательно) просят быть более опытных людей. Специальный интерес супервизора, его специальное дело – внимание к процессу коммуникации.

Но независимо от наличия супервизора, оба "работающих" участника беседы, – и рассказывающий, и расспрашивающий, – должны уделять этому какую-то часть своего внимания. Чем в большей степени это удастся, тем значительнее будет как рост их мастерства, так и успех их конкретной работы.

Расспрашивающему необходимо следить, как собеседник рассказывает – как он выражает свои эмоции, как он их скрывает, о чем охотно рассказывает, о чем умалчивает. Рассказывающему тоже полезно обращать внимание, как его слушают, – на что собеседник в большей степени реагирует, что ему более, а что менее интересно, как он выражает и скрывает свои эмоции и т.д.

Как говорил Витгенштейн, во всяком тексте (а тем более во всякой беседе) кое-что "сказывается" в самом содержании беседы, а кое-что "показывается": устройством текста, тем, как он произносится, поведением собеседника и пр.

В психологических терминах можно сказать об этом так. есть семантика общения – то, о чем идет речь; а есть прагматика – то, что происходит в процессе общения. В некоторых школах психотерапии процессу, то есть тому, что происходит "здесь и теперь", в данный момент, уделяют даже больше внимания, чем содержанию. Я лично сторонник равновесия: мне кажется важным и то, и другое; эти стороны дополняют друг друга. То, как ведет себя собеседник, является дополнением к тому, о чем он рассказывает, и наоборот. То и другое вместе создают "объем".

6
Теперь о строении самого разговора. Как рассказать о событии? Как расспросить о событии?

Не считайте дальнейшее обязательным требованием. Это не более чем эвристические указания, но практика показала, что они бывают полезны. Они могут вам помочь, если вы растеряетесь, если вы не будете знать, о чем дальше спросить, о чем дальше рассказать. Это очень приблизительная схема, "палочка-выручалочка" – как можно устроить этот "образ на холсте". Хотя вполне возможно, что рассказ и его содержание "устроятся" совсем иначе.

Я разделяю рассказ о событии (как и последующие темы) на четыре слоя. Первый слой – само событие, его сюжетная канва. Второй – контекст, то есть те обстоятельства, которые нужно знать, чтобы вникнуть в индивидуальную окраску события.

Скажем, студентка рассказывает о том, что к ней вчера приезжала в гости мама. Мы можем, расспросив, узнать, что студентка – не москвичка и живет в общежитии; что мама живет не очень далеко и имеет возможность приехать в гости на один день; это – минимум событийного контекста. Затем имеет смысл выяснить ее отношения с мамой. Одно дело, когда приезжает "как бы в гости" мама, которая дочку непрестанно контролирует, которой дочка боится; другое дело, – мама, без которой девочка скучает, с которой она привыкла жить вместе, а теперь они врозь; совсем иная окраска события, можно даже сказать – другое событие.

Здесь есть очевидная зависимость: чем больше у людей общего контекста, тем меньше нужно описаний. Когда я общаюсь со своими близкими, с которыми я вместе живу, мне достаточно двух-трех намеков, чтобы событие стало понятным, потому что контекст известен. И чем меньше общего контекста, чем меньше люди знакомы, тем больше нужно пояснений, чтобы было понятно, в чем же действительно состоит событие.