Уточняя статус этих объектов, можно сказать, что предметом философии выступают трансцендентальные объекты (в смысле Канта), имеющие пограничный статус своего существования, а не непознаваемые трансцендентные "вещи в себе", которые находятся по ту сторону границы. Они, например, не субъектны и не объектны, не сознательны и не материальны. Интересно в этом отношении появление собственно первой философской категории — "бытия", которая фактически вводится Парменидом как трансцендентальный метафизический объект "бытие—мышление" [7].

Указанный выше метафизический характер объектов философии обусловливает специфику языка и методов философствования. Язык философии имеет не знаково-денотативный, а символический характер. Остановимся на этом чуть подробнее. Уже наука отличается от "обыденного" описания тем, что в ней используются некоторые абстракции, "идеальные элементы", которым, в общем случае, нельзя сопоставить какие-то определенные предметы "мирской" действительности. Например, в математике, по выражению Д. Гильберта, это "языковые фикции", и одна из основных проблем обоснования математики — либо исключение этих фикций, либо наложение специальных ограничений с целью блокирования негативных последствий, возникающих при использовании "языковых фикций". Любой язык работает со знаками, любая теория, помимо этого, работает с указанными "языковыми фикциями" — такими видами знаков, которым ничего не соответствует в чувственно данной реальности. Например, в физике это понятия "материальная точка", "абсолютно черное тело" и т.п. Часто их называют абстрактно-идеальными предметами, которые получаются путем абстрагирования (идеализации) от каких-то свойств реальных физических объектов. Но в физике встречаются и более "фиктивные" объекты: например, кварки, которые не только наглядно непредставимы, но и до последнего времени выступали только как теоретические конструкты принципиально ненаблюдаемой природы. В этом случае уже идет речь не о конструировании идеальных объектов, а о создании объектов принципиально другой, "неэкспериментальной" природы. Как уже было отмечено чуть выше, отличительной особенностью этих объектов является то, что им ничего не соответствует в физическом мире вещей (в отличие, например, от обычных терминов "стол", "стул" и т.п., для которых мы такие "физические" аналоги можем указать). Эти "объекты" не существуют в том смысле, существуют конкретные предметы физической реальности, но ведь также не существуют в "физическом" смысле и товарно-денежные или правовые отношения, в реальности которых уже никто не сомневается (можно сказать, что они не существуют, а бытийствуют). Большинство терминов философии, ее категориальный аппарат обладают подобным "нефизическим" статусом давания [8]. Невозможно указать референты (денотаты) философских категорий в "физической" реальности. Это видно как на примере таких философских категорий, как "бытие", "сознание" и т.п., для которых мы можем все-таки указать хоть какие-то физические аналоги (например, для философской категории "бытия" таким аналогом является категория "вещество" или "материя"), так и для более гуманитарных объектов, связанных с особенностями человеческого способа бытия, для которых вообще нет аналогов в природе. Именно в том факте, что философ "работает" с особыми "объектами", выходящими за рамки мира "физики", и кроется веская причина того, что философскому языку необходимо специально учиться. Наша обычная интуиция, часто выручающая нас в повседневной жизни, в данном случае не срабатывает [9]. Ранее этот тип языка был обозначен нами как символьный язык философии [3]. Его суть заключается в том, что символы являются такими языковыми конструкциями, которые имеют только смысл, но не имеют денотата (референта, значения). Тем самым, этот язык имеет не трехплоскостную семантику обычного языка: уровень слов, уровень смыслов и уровень вещей (Г. Фреге), а двухплоскостную семантику. Это и ограничивает возможности философского дискурса (поскольку невозможна апелляция к опыту, эксперименту, как это делается в сфере научного дискурса) [10], и расширяет их, поскольку философия говорит не только о нашем, действительном мире, но об устройстве любого из возможных (мыслительных) миров.

Особый характер категориального философского аппарата предопределяет и специфику философских рассуждений. Подчеркивание метафизического характера "объектов" философии задает особые процедуры работы с ними, отличные от методов научного познания. Метафизические "объекты" — конструкты не могут быть даны в рамках "физического" опыта; изучение — конструирование этих объектов происходит путем умопостижения, умозрения. Указание на их трансцендентальный характер призвано подчеркнуть, что с этими объектами все-таки можно "работать" (я нарочно избегаю термина "познавать", поскольку эти процедуры применимы только для работы с "мирскими" объектами). Главная трудность при этом — отсутствие опоры на чувственную аналогию (или денотат любого термина "мирского" типа дискурса), которая нередко выручает нас в повседневной жизни.