Волкова «Волшебник изумрудного города»). Соответственно, надев «пространственно-временные очки», я все поступающие ощущения буду воспринимать как пространственно-временные явления. При этом происходит соединение «сырого» материала и априорной формы за счет чего «синтезируется» новый продукт, а сам синтез напоминает процесс выплавки стали, при котором из расплавленного бесформенного металла («сырые» ощущения) путем его вливания в нужные формы (априорные формы чувственности) образуется необходимым образом оформленное изделие. Этот синтез вполне совместим с тезисом Канта о нетворческом характере воображения. В самом деле он не добавляют ничего нового к поступающему на органы чувств эмпирическому материалу, а только оформляет это содержание (ср. с известным противопоставлением «форма versus содержание»). Точно так же, как при химическом синтезе нового продукта из нескольких веществ его состав полностью определен составом компонентов первоначально данных веществ.

Данный тип синтеза может быть назван синтезом формального типа. С одной стороны, он явно не является последовательным синтезом рассудочного типа, а представляет собой определенный «инсайт» нетворческого типа. С другой стороны, есть определенная общность между ним и синтезами, осуществляемым рассудком. Она заключается в том, что синтез рассудка, как это мыслится Кантом, также представляет собой процесс «оформления» данного содержания с помощью априорных форм рассудочности, или категорий. В каком-то смысле это уже вторичное, дополняющее пространственно-временное, «оформление» явления. Поэтому любой категориальный синтез рассудка также относится к синтезам формального типа: он не привносит никакого нового содержания, а только оформляет поступающий на «вход» чувственный материал.

Судя по всему Кант, формулируя свой тезис, имел в виду именно этот тип синтеза, т.е. ограничил все возможные синтезы как на уровне чувственности, так и на уровне рассудка синтезами формального типа. Но можно ли ограничить деятельность воображения синтезами формального типа? Поставленный вопрос конкретизирует стоящую перед нами задачу следующим образом: возможны ли «содержательные», в противоположность «формальному», синтезы воображения, т.е. такие синтезы, которые привносят новое «содержание» к имеющемуся эмпирическому материалу? [12] Положительный ответ этот вопрос и будет являться фальсификацией (опровержением) кантовского тезиса о невозможности творческого воображения.

Оказывается, что указание на «содержательный» синтез воображения и его концептуальную проработку (в приведенном выше отрывке он маркируется как «функция синтеза впечатлений») можно найти у самого Канта периода первого издании «Критики...». Это так называемый синтез схватывания в созерцании [см. КЧР, стр. 500-501]. В общем виде он заключается в том, что все многообразие содержания каждого созерцании, схватывается как нечто единое, как единое представление. Однако это не есть нечто само собой разумеющееся и непосредственное. Напротив, согласно Канту само по себе созерцание имеет непосредственно локальный характер. Например, смотря на поверхность стола, я не могу видеть целиком всю его поверхность, а фиксирую свой взгляд на том или ином локальном его участке, который и воспринимаю непосредственно. Синтез схватывания в созерцании позволяет представить (с-продуцировать) всю поверхность стола как некоторое единство, как единое глобальное созерцание, как целостную «картинку» воспринимаемого. Вот как подытоживает свой анализ: «Следовательно, в нас есть деятельная способность синтеза этого многообразного, которую мы называем воображением; его деятельность, направленную непосредственно на восприятия, я называю схватыванием. Это воображение должно сводить многообразное [содержание] созерцания в один образ» [КЧР, стр.511] (обратим внимание на выделенный Кантом термин: результатом синтеза схватывания является формирование образа, который в нашем анализе играет одну из ключевых ролей).

Видимо, синтез схватывания мыслится Кантом как — синтез последовательного типа — объединение следующих друг за другом локально-непосредственных созерцаний в одну общую картинку, наподобие того, как это происходит, например, при образовании целостной картинки на экране телевизора благодаря действию механизма поточечной телевизионной развертки. Однако механизм схватывания плоскостной (а тем более пространственной) картинки гораздо сложнее, чем последовательный синтез-восприятие прямой, о котором мы говорили ранее. На это указывает хотя бы сам термин «схватывание», который предполагает, дополняющий последовательный синтез, акт мгновенного структурирования–схватывания. Здесь опять-таки можно вспомнить разработку этой проблематики в рамках гештальтпсихологии, которые «обнаружили» (спустя два столетия после процитированного выше замечания Канта о функции воображения в акте восприятия!) феномен мгновенного и необратимого структурирования воспринимаемого «содержания». Наиболее наглядно этот феномен проявляется при зрительном восприятии и заключается в возможности двух отличных восприятий — структуризаций — таких рисунков, как «старуха с горбатым носом — юная красавица», «ваза — профили двух целующихся людей», «утка —кролик» (Витгенштейн).