А. Васильева [2].

С другой стороны, возможна и еще одна трактовка бытия в рамках «невещной» онтологии. В истории философии этот подход был эксплицирован достаточно поздно и принадлежит Л. Витгенштейну. В работе «Логико-философский трактат» [3] утверждается, что мир состоит не из предметов (вещей), а из фактов. Факт выступает как нечто отличное от вещи, как некоторое отношение, как взаимодействие двух предметов. Тем самым, подчеркивается (выявляется) еще одно важное трансцендентальное условие данности мира, а именно необходимость постулирования отношений. Причем, именно отношения объявляются первичными, а вещи представляют собой «пересечение», совокупность возможных отношений. Важно отметить, что такая трактовка бытия (мира) изменяет понимание вещи, поскольку вещь в данном случае выступает не как нечто данное, застывшее, вполне определенное, а как некоторая сущность с «размытыми» границами, которые уточняются по мере выявления класса возможных для данной сущности отношений. В настоящее время эта дилемма может быть переведена и на более «физический» уровень вопрошания и сформулирована в виде вопроса о соотношении (первичности) частиц и полевых структур. Признание «первичности» полевых структур по отношению к элементарным частицам может быть названо «холизмом» в противоположность «вещной» как «элементаристской» онтологии.

Выделенным трем типам онтологий соответствуют три типа языков. Если при «вещной» онтологии язык понимается как набор имен существительных, при второй онтологии (бытие как свойство) — как язык прилагательных, то при трактовке бытие как отношения язык представляет собой не набор имен или свойств, а состоит из предложений, в которых выражается связь (отношение) двух предметов. Например, вместо предложения «камень падает», что предполагает постулирование в качестве реально существующих сущностей категории «вещи» - «камней», при трактовке бытия как отношения факт падения камня необходимо выразить по другому, в виде глагольного предложения «камнит» [4, 5].

Подводя итог вышесказанному, можно сказать, что три трактовки бытия выступают как три необходимых трансцендентальных условия восприятия вещей как вещей мира. Для того чтобы мы могли воспринимать вещи, (1) они должны быть (бытие как сущее); (2) они должны быть «вместилищами» свойств (бытие как перво-свойство); (3) они должны быть способными вступать в отношения (бытие как перво-предикат, перво-отношение). Только в этом случае, они, вещи могут быть даны нам, даны чувственным образом.

Литература:

1. М. Хайдеггер Вещь //Его же. Время и бытие. — М., 1993.

2. Н.А. Васильев Воображаемая логика. — М., 1989.

3. Л. Витгенштейн Логико-философский трактат //Его же. Философские работы. — М., 1994, Ч.1.

4. Х.Л. Борхес Вымышленные истории (1944). Тлен, Укбар, Орбис Терциус. //Его же. Сочинения в 3 т. —

Рига, 1994. Т.1.

5. Э. Сепир Избранные статьи по языкознанию и культурологии. — М., 1993.
С.Л. Катречко

ФИЛОСОФИЯ КАК ПОГРАНИЧНЫЙ ФЕНОМЕН

В своем докладе я хотел бы ответить на вопрос, который вынесен на обсуждение, т.е. поговорить о специфике философского дискурса. Начнем его с прояснения наших методологических установок. Здесь можно выделить два подхода к данной теме.

Во-первых, в словосочетании "философский дискурс" можно сделать акцент на первом термине — "философия", и тогда рассмотреть специфику философского дискурса" в зависимости от особенностей философской деятельности, выявить зависимость философского дискурса от предмета и метода философии. В центре внимания такого исследования будет находиться метафилософская проблема об особенностях философской деятельности в ее отличии от других социокультурных феноменов, а центральный вопрос этого подхода можно сформулировать в виде кантовского вопроса "как возможна философия?", который, в свою очередь, может быть развернут в следующий ряд вопрошаний: что представляет собой философская деятельность; какова ее специфика; что является предметом (объектами) философии (философствования); с помощью каких методов и способов философия достигает своих целей?

Во-вторых, акцентируя внимание на втором термине этого словосочетания, можно сосредоточить анализ на специфике философского дискурса и попытаться выявить существенные особенности философского дискурса (рассуждения, разговора, текста) в его отличии от других типов дискурса. В рамках этого подхода упор должен быть сделан на анализе феномена дискурса, который, на наш взгляд (частично это будет обосновано ниже), является некоторым особым пространством дискурса. При таком подходе наиболее существенным вопросом исследования является вопрос: "как возможно пространство дискурса?". Понятно, что в этом случае философия как некая дискурсивная практика оказывается частным случаем дискурсивного пространства, а ее специфика, в конечном итоге, предопределяется характеристиками этого пространства. Суть данного подхода можно выразить несколько модифицированным тезисом Л. Витгенштейна: границы (характер) философии определяются границами (характеристиками) дискурсивного пространства.