Соответственно, результатом этого этапа является уточнение смысла определяемого термина. Второй этап (сверхзадача) операции определения, можно было бы назвать этапом положительного определения. Он связан с установлением точного значения термина, что предполагает выявление существенных черт (сущности) определяемого предмета .

Подытоживая вышесказанное, можно сказать, что такое расширительное понимание операции определения позволяет предложить процедуры определения, применимые для более широкого класса терминов.

Предлагаемый нами метод «языковой игры», восходящий к Л. Витгенштейну, и является попыткой универсального подхода к определению терминов особого типа (в том числе и философских категорий), основанной на проведенном выше различении разных сторон (этапов) в процессе определения. Суть его такова. Первоначальный анализ употребления термина позволяет построить цепочку сходных терминов, т.е. терминов, употребляющихся в сходных контекстах. Последующее сравнение данного термина с другими терминами цепочки позволяет построить сетку сходств и различий, которая, с одной стороны, позволяет зафиксировать сходство употребления данного термина с другими терминами цепочки, а, с другой стороны, отличительные особенности употребления данного термина. Построение — на начальном этапе операции определения — сетки сходств и различий терминов, ограничивая местоположение данного термина в построенном «фазовом пространстве», уточняет смысл данного термина «внешним» образом. Следующие шаги — переход ко второму этапу — связаны с попыткой «внутреннего» определения термина (раскрытием существенных черт), отличающим его от других терминов, что предполагает преобразование уже построенного «фазового пространства».

2. Попробую показать «работу» данной процедуры на примере определения термина «философия» (ответ на вопрос «что такое философия?») Исходным пунктом понимания философии может служить следующая цепочка терминов:

миф — философия — наука

Выделение этой цепочки терминов, с одной стороны, отражает историю появления феномена философии, а, с другой стороны, местоположение феномена философии среди других культурных феноменов. Т.е. в первом приближении философию можно понимать как «пограничный» феномен на стыке мифа и науки, что фиксирует отличение феномена философии как от мифа, так и от науки.

Для дальнейшего развития представления о таком соотношении мифа — философии — науки приведу притчу о сороконожке, которая, задумавшись о механизме своего хождения, внезапно остановилась. Возможная интерпретация этой притчи состоит в выделении трех «состояний» сороконожки: начальное состояние («сороконожка идущая»), которое может быть соотнесено с позицией «ремесленника» (уровень предсознания, миф); промежуточное состояние («сороконожка, остановившаяся в удивлении») — с позицией «философа» (понятно, что данное состояние не является устойчивым и переходит в следующее состояние); финальное состояние — «сороконожка, понявшая «механизм» своего хождения (предложившая модель этого механизма) — с позицией «ученого». В диахроническом аспекте — эта ситуация последовательного исторического возникновения «культурных» машин «мифа», «философии» и «науки». При синхронном рассмотрении (это предполагает постулирование перехода из финального в начальное состояние) — это указание на постоянное воспроизводство соответствующих «культурных» машин, и, в частности, такого феномена как «философия» (философствование). Тогда характеристической чертой философии является именно этот область между неведением и знанием — зазор незнания, в котором только и возможна философия, или, как уже было сказано, пограничное местоположение философии по отношению и к мифу, и к науке .

Я остановился перед следующим шагом анализа, который должен помочь выявить специфику именно феномена философии (философствования). Он связан с привлечением метафоры «левого — правого полушария»:

МИФ, соотносясь с «правополушарным» способом познания, работает с чувственными образами, специфика НАУКИ как «левополушарной» деятельности заключается в ее работе с рассудочными понятиями, а ФИЛОСОФИЯ, опять-таки занимая пограничное положение, работает с символами («идеями» разума).

Если миф останавливается на построении чувственного образа мира, то с помощью символов философия строит особое символьное отражение мира — модель мира, задавая тем самым последующую парадигму науки — построение теории (системы понятий). Теория (наука) представляет собой рассудочную переработку символьной модели: многообразие смыслов символа теряется, зато появляется денотат понятия (дать ссылку на идею В. Ротенберга — С. Чеснокова о том, что «правое» и «левое» полушарие по-разному организуют контексты).

3. Остановлюсь подробнее на противопоставлении философии и науки.