Символ противопоставляется понятию, которое в отличие от символа имеет не только смысл, но и денотат (Г. Фреге). Символу не соответствует никакой объект в мире вещей в отличие от соответствия некоторого реального объекта (например, стола) какому-либо термину — понятию (для нашего примера, понятию «стол»). В этом смысле, символы близки знакам с «пустым» денотатом типа «круглый квадрат». Однако символы обладают смыслом, и должны существовать процедуры выявления смысла символов. Такой процедурой (возможно единственной?) является построение системы символов, ссылающихся друг на друга. Благодаря такой системе ссылок возможно прояснение смысла отдельного символа (именно эта процедура и изложена в 133d фрагменте диалога «Парменид», если заменить термин «идея» на термин «символ»). То есть философия представляет собой культурную «машину» переработки символов: символы — дом философии.

Следующий шаг связан с более глубоким вопросом: а, собственно, зачем необходимы символы; зачем необходимо знание, основанное на символах?

Философия призвана что-то сказать о мире как целом. Именно для этого и необходим язык (система) символов, с помощью которого возможно построение модели мира как целого ?!

Сказать (увидеть) что-то о целом может только наблюдатель (У.Матурана), находящийся на границе. Находясь внутри, сказать о целом ничего нельзя, но, и находясь снаружи, выделить именно это целое тоже невозможно. Допустим, «наблюдатель» идет по тротуару, пиная ногой смятые пачки сигарет, - как может он выделить среди них ту пачку, которая зовется нашим миром?

Для нахождения в этом пограничном состоянии нужны какие-то точки опоры: философ и есть тот, кто сумел себя «подвесить» и находиться в этом «подвешенном» состоянии (феноменологическая редукция). Для фиксации увиденного (создания описания) необходим особый «пограничный» язык. Использование символов решает эту двоякую задачу: символы - одновременно и точки опоры, и знаки фиксации наблюдаемого.

Если миф останавливается на построении чувственного образа мира, то с помощью символов философия строит особое символьное отражение мира как целого - модель мира, задавая тем самым последующую парадигму науки - построение теории (системы понятий). Теория представляет собой рассудочную, переработку модели: многообразие смыслов символа теряется, зато появляется денотат понятия.

Особый символьный язык, модельность философии предполагает особую организацию философского текста ?!

Главное своеобразие философского текста — его проблемный характер: не непререкаемость мифа, не монологичность научного текста. Философия тяготеет к диа—логу, много—центровости, сочетанию разных, в чем-то противоположных точек зрения. Философские тексты принципиально непоследовательны, незавершенны. Эта перекличка разных точек зрения, разрушающая «линейность» текста, призвана построить текст «обратной перспективы» (П. Флоренский).

Заключение:

Приведенная модель философии позволяет по-новому взглянуть на диалоги Платона как на попытку построения особого рода текстов на особом символьном языке. Достаточно яркой иллюстрацией этого является часть диалога «Парменид», посвященная проблеме взаимосвязи мира идей и мира вещей (127e — 135d).
С.Л. Катречко

К вопросу о понимании феномена философии: метод «языковой игры»

1. Начну свой доклад с констатации принципиальной трудности определения философских терминов: ни один из стандартных типов определений (например, классическое определение через род и видовое отличие) не подходит для этих целей. Это свидетельствует о необходимости дальнейшего развития теории определений, один из возможных путей которой представлен в данном докладе.

В логике (теории определений) считается, что с помощью этой операции решается две задачи: 1. отличение определяемого предмета от сходных с ним предметов; 2. установление существенных черт, или сущности, определяемого предмета. Этот анализ Д. Горского, одного из ведущих специалистов теории определений, значительно ограничен тем, что задачи теории определений рассматриваются преимущественно семантически: формулируются задачи определения предметов, хотя, на мой взгляд, перед нами стоит задача определения, прежде всего, используемых терминов (языковых выражений). Однако это разделение имеет эвристический потенциал, который заключается в следующем. В любой операции по определению терминов можно выделить два этапа: первый предварительный этап можно было бы назвать этапом отрицательного или негативного определения. На этом этапе решается задача отличения определяемого термина от сходных с ним терминов. Видимо именно в этом и заключался первоначальный операции определе