Разработка этой гипотезы позволило автору проекта сформулировать восходящий к платоновскому «Пармениду» так называемый метод «языковой игры», предназначенный для прояснения «смысла» философских «символов» за счет построения некоторой само ссылающейся друг на друга системы философских терминов. Частным случаем метода «языковой игры» является известный факт о парном «существовании» философских категорий: например, термин «сознание» нельзя понять, не сопоставив (противопоставив) его «парному» термину «материя» в рамках философской системы марксизма. Для более точного задания «смысла» термина сознания необходимо его соотнесение с другими терминами философской системы. В нашем примере, необходимо также соотнесение термина «сознание» с более широким классом терминов, в частности с терминами «мышление», «рассудок», «чувственность», «психика», «мозг» и т.д.

В ходе дальнейшей разработки этой гипотезы выявился ее достаточно «поверхностный» характер. Указание на особый символьный язык философии, конечно же, характеризует специфику феномена философии. Однако не является ли эта характеристика философии следствием других, сущностных ее механизмов? Можно ли исследование природы философской деятельности ограничивать анализом ее языка? Продумывание этих вопросов позволило уточнить первоначальную гипотезу проекта следующим образом. Символьный язык философии является следствием и «внешним» выражением более «глубинной» характеристики философской деятельности, а именно: является средством репрезентации предмета философских исследований. Сутью же философии является работа с особыми «метафизическими объектами», или «целостностями». Что такое «целостности»? Поясним это на примере. Одной из них является «мир», и, в этом смысле, нередко говорят, что философия являет собой мировоззрение (воззрение на мир). Конечно, мир как некоторая совокупность вещей может изучаться и «физикой» (науками в широком смысле), но в этом случае из поля зрения исследователя выпадает то, что собственно и делает мир «миром» (целостность мира), а не просто совокупностью вещей. В отличие от обычного научного изучения философия подходит к объектам своей работы именно как к «целостностям», которые познающий субъект не может изучать как обычные объекты, поскольку объемлющий человека характер этих «целостностей» в принципе исключает стандартный научный подход к их познанию. Другими (помимо «мира») примерами таких «объектов» являются кантовские «идеи разума»: «Я» («душа») и «Бог». С некоторыми оговорками объектами этого типа являются многие феномены человеческого бытия, например: любовь, добродетель, совесть, мужество, храбрость, понимание... Все эти «объекты» таковы, что невозможна четкая фиксация «объективных» критериев их существования, нельзя создать полноценную научную теорию этих феноменов (например, теорию любви или храбрости), поскольку человек как субъект исследования всегда находится «внутри» этих «объектов» и никогда не сможет «выпрыгнуть» из них. Метафизические «объекты» не могут быть даны в рамках «физического» опыта, а являются нашими «мыслительными» конструктами, образуют платоновский «мир идей» или попперовский «третий мир». «Мир», в отличие от любой конечной совокупности вещей, не дан нам, точно так же, как не дан нам «мыслительный» конструкт множества, который математик конструирует (создает) из имеющихся элементов. Одной из серьезных ошибок сциентистского подхода при анализе философских конструктов является процедура «натурализации» метафизических объектов, т.е. исследование не самих «метафизических» объектов, а рассмотрение натуральных (физических) аналогов этих объектов. Например, вместо работы с миром как целым изучают мир как некоторые совокупности физических, химических, биологических и т.п. объектов, а вместо анализа собственно феномена сознания («души») как метафизического объекта рассматривается его «натуральный аналог» — мозг или психику конкретного человека. Уточняя статус этих объектов, можно сказать, что предметом философии выступают метафизико-трансцендентальные объекты, имеющие пограничный статус своего существования. Они, например, не субъектны и не объектны, не сознательны и не материальны. Интересно в этом отношении появление собственно первой философской категории — категории «бытия», которая, фактически, вводится Парменидом как метафизико-трансцендентальный объект «бытие-мышление» (в данном случае неслучайно, наряду с постулированием Парменидом своего первого тезиса, вводящего категорию «бытия», наличие второго тезиса, устанавливающего тождество бытия и мышления). Наиболее близким аналогом метафизических объектов в философской традиции является гуссерлевский феномен и связанная с ним феноменологическая методология исследования.

Тем самым, нами сформулирован оригинальный подход к пониманию философии как метафизики. В рамках этого подхода специфика философии определяется ее предметом. По этому основанию философия отличается как от науки, предметом исследования которой являются «внешние» объекты (собственно «физические» объекты) и, соответственно, изучение этих объектов, так и от искусства, предметом которого является исследование «объектов» внутреннего мира человека.