Поэтому у большинства удовольствия борются друг с другом, ведь
это такие удовольствия, которые существуют не по природе. То же, что
доставляет удовольствие любящим прекрасное (philokaloi), доставляет
удовольствие по природе, а таковы поступки, сообразные добродетели,
следовательно, они доставляют удовольствие и подобным людям, и сами по себе.
Жизнь этих людей, конечно, ничуть не нуждается в удовольствии, словно в
каком-то приукрашивании, но содержит удовольствие в самой себе. К сказанному
надо добавить: не является добродетельным тот, кто не радуется прекрасным
поступкам, ибо и правосудным никто не назвал бы человека, который не
радуется правому, а щедрым - того, кто не радуется щедрым поступкам,
подобным образом - и в других случаях. А если так, то поступки сообразные
добродетели (kaf' areten) будут доставлять удовольствие сами по себе. Более
того, они в то же время добры (agathai) и прекрасны, причем и то и другое в
высшей степени, если только правильно судит о них добропорядочный человек, а
он судит так, как мы уже сказали.
Счастье, таким образом, - это высшее и самое прекрасное [благо],
доставляющее величайшее удовольствие, причем все это нераздельно, вопреки
известной делос-ской надписи:

Право прекрасней всего, а здоровье - лучшая участь.
Что сердцу мило добыть - вот удовольствие нам.

А ведь все это вместе присуще наилучшим деятельно-стям, а мы
утверждаем, что счастье и есть эти деятельности или одна, самая из них
лучшая.
Однако, по-видимому, для счастья нужны, как мы сказали, внешние блага,
ибо невозможно или трудно совершать прекрасные поступки, не имея никаких
средств. Ведь многие поступки совершаются с помощью друзей, богатства и
влияния в государстве, словно с помощью орудий, а лишение иного, например
благородного происхождения, хорошего потомства, красоты, исключает
блаженство. Ибо едва ли счастлив безобразный с виду, дурного происхождения,
одинокий и бездетный; и должно быть, еще меньше [можно быть счастливым];
если дети и друзья отвратительны или если были хорошие, да умерли. А потому
для счастья, как мы уже сказали, нужны, видимо, еще и такого рода
благоприятные обстоятельства (eyemeriai). Именно поэтому некоторые
отождествляют со счастьем удачу (eytykhia), в то время как другие -
добродетель.

10 (IX). В этой связи ставят вопрос, есть ли счастье результат
обучения, приучения или еще какого-то упражнения, дается ли оно как некая
божественная доля или оно случайно? Конечно, если вообще существует
какой-нибудь дар богов людям, весьма разумно допустить, что и счастье
дарится богами, тем более что это наилучшее из человеческих благ. Но данный

вопрос, вероятно, скорее принадлежит другому исследованию; тем не менее
ясно, что, даже если счастье не посылается богами, а является плодом
добродетели и своего рода усвоения знаний или упражнения, оно все-таки
относится к самым божественным вещам, ибо наградою и целью добродетели
представляется наивысшее благо и нечто божественное и блаженное.
В то же время [счастье] - это нечто общее для многих, ведь благодаря
своего рода обучению и усердию (epimeleia) оно может принадлежать всем, кто
не увечен для добродетели. А если быть счастливым так лучше, чем случайно,
то разумно признать, что так и бывают [счастливыми], коль скоро сообразному
с природой свойственно иметь состояние наипрекраснейшее из возможных, так же
как и сообразному с искусством и со всякой причиной, а особенно
{сообразному} с наилучшей. Предоставлять же случаю самое великое и
прекрасное было бы слишком опрометчиво.
Исследуемый вопрос проясняется также из нашего определения счастья, ибо
сказано, что счастье - это определенного качества деятельность души
сообразно добродетели. Что же касается прочих [благ], то одни из них даны
как необходимое [условие счастья], а другие по своей природе являются
подсобными и полезными орудиями.
Это, видимо, согласуется со сказанным вначале: мы полагали целью науки
о государстве наивысшее благо, потому что именно эта наука больше всего
уделяет внимания (epimeleian poieitai) тому, чтобы создать граждан
определенного качества, т. е. добродетельных и совершающих прекрасные
поступки (praktikoi ton kalon).
Мы, стало быть, разумно не называем счастливым ни быка, ни коня и
никакое другое животное, ведь ни одно из них не может оказаться причастным
такой деятельности. По той же причине и ребенок не является счастливым, ибо
по возрасту он еще не способен к таким поступкам (оуро praktikos), а кого из
детей так называют, тех считают блаженными, уповая на будущее.