Скачать 125.22 Кбайт
Проблема абсолюта и духовной индивидуальности в философском диалоге иалоге Н.О.Лосского, Б.П.Вышеславцева и С.Л.Франка.
Этому была посвящена его работа “Мир как органическое целое”, которая вышла в качестве отдельной книги в 1917 году, а за два года до этого была опубликована в журнале “Вопросы философии и психологии”. В своем введении к этой книге Лосский пишет : “Мощными усилиями гениальных умов древнего и нового мира основные проблемы бытия давно уже решены. Во второй половине Х1Х века главным препятствием к построению г а р м о н и ч н о г о ц е л ь н о г о м и р о в о з з р е н и я ( курсив С.Д.) служила молодая философская наука гносеология ( теория знания). Исходя незаметно для себя самой из ложных предпосылок механистического ( неорганического) мировоззрения, она давала на этой основе узкое решение вопроса об истине, или отрицая совершенно всякую возможность метафизики как науки, или обосновывая только психологистический идеализм... Гносеологическая теория, названная мною интуитивизмом задается целью возродить право метафизики на существование”19).
Столь смелые декларации, которые Лосский не стесняясь приводит в своем введении, претендуют как минимум на новый “переворот” в философии, подобный кантианскому. Вместе с тем, сама работа свидетельствует что философ имел все основания для подобных глобальных претензий. На суд читателей, как специалистов, так и рядовых любителей философии предстает выверенная, универсальная, внутренне и внешне сбалансированная философская система, которую можно было бы назвать системой о р г а н и ч е с к о г о к о н к р е т н о г о и д е а л - р е а л и з м а. Именно так называется десятая глава книги, которая не вошла в журнальное издание 1915 года, поскольку была написана Лосским позже.
Итак, главной проблемой для Лосского в период написания книги “Мир как органическое целое” было выявление своего рода онтологической связи между элементами мира, обеспечивающей возможность “гносеологической координации”, прежде всего интуиции как непосредственного ( “в подлиннике”) восприятия реальности. “В теории знания эта спайка была установлена лишь как координация познающего субъекта со всеми существами и процессами всего мира. Теперь предстояло найти условия существования самой этой координации”20). В своих поисках Лосский обращается к истории философии. Он читает “Историю метафизики” Э.Гартмана, прорабатывает сочинения Фихте, Гегеля, Шеллинга, открывает для себя Плотина как “первоклассного гения” философской мысли. Импульсы идут и от современной ему философии : от феноменологии, от “живого видения творчески изменчивого бытия”, которое он находит в работах А. Бергсона. Осенью 1913 года П.А.Флоренский прислал Лосскому свой труд “Столп и утверждение истины”. Лосский открыто признается в своих мемуарах, что содержащееся в книге Флоренского учение о “единосущии” тварных личностей дало завершающий толчок для построения картины онтологических связей “субстанциальных деятелей”, которую мы находим в “Мире как органическом целом”.
Постепенно Лосский вполне серьезно заявляет о себе, как о религиозном философе. Заканчивая свою книгу “Мир как органическое целое”, и проводя сравнительный анализ конкретного и отвлеченного идеал-реализма, Лосский обозначает ту область своих философских, и, шире, л и ч н ы х интересов, которая до конца жизни останется предметом его чаяний и упований, венцом его духовного творчества : “...Иной характер имеет мир в изображении конкретного идеал-реализма. Согласно этому учению, в основе мира и притом выше мира есть Бог не как совершенство, а более того - как Сущее сверхсовершенство. Далее, в основе мира и притом в составе самого мира есть Царство Божие, Царство духа как о с у щ е с т в л е н н ы й и д е а л ( курсив С.Д.). Существа, наиболее далекие от него, могут надеется достигнуть его, потому что это Царство есть и лучи его хоть в малой мере по благости Божией освещают каждого из нас, помогая переносить Бедствия и тягости той несовершенной жизни, на которую мы обрекли себя”21).
Летом 1916 года Лосский вместе со своей супругой, Людмилой Владимировной Стоюниной, дочерью Марии Николаевны Стоюниной, возглавлявшей знаменитую на весь Петербург женскую гимназию, посещает Ясную поляну, а затем и Оптину пустынь. “В это время в связи с моими занятиями метафизикою у меня начался медленный процесс возвращения к религии”, - впоследствии напишет он.22)
Октябрьскую революцию Лосский воспринял как “величайшее бедствие в жизни народа”. О бурном послереволюционном периоде он высказывается довольно лаконично, но за этой лаконичностью прячется глубокая боль за страну и свою собственную судьбу : “Началась скучная беспросветная жизнь под давлением большевицкого деспотизма”23). Для Лосского, как и для других российских интеллектуалов его круга, наступило время бедствий, испытаний, гонений, время триумфального шествия воинствующего безбожия. В начале 20-ых годов, казалось, забрезжил свет : в Петербурге оживилась деятельность Философского общества, стали печататься новые журналы. Но Советская власть жестоко подавила все эти инициативы. В 1922 году Лосский был арестован и выслан советским правительством в Германию, в числе других 120-ти ученых, писателей и общественных деятелей.
Столь смелые декларации, которые Лосский не стесняясь приводит в своем введении, претендуют как минимум на новый “переворот” в философии, подобный кантианскому. Вместе с тем, сама работа свидетельствует что философ имел все основания для подобных глобальных претензий. На суд читателей, как специалистов, так и рядовых любителей философии предстает выверенная, универсальная, внутренне и внешне сбалансированная философская система, которую можно было бы назвать системой о р г а н и ч е с к о г о к о н к р е т н о г о и д е а л - р е а л и з м а. Именно так называется десятая глава книги, которая не вошла в журнальное издание 1915 года, поскольку была написана Лосским позже.
Итак, главной проблемой для Лосского в период написания книги “Мир как органическое целое” было выявление своего рода онтологической связи между элементами мира, обеспечивающей возможность “гносеологической координации”, прежде всего интуиции как непосредственного ( “в подлиннике”) восприятия реальности. “В теории знания эта спайка была установлена лишь как координация познающего субъекта со всеми существами и процессами всего мира. Теперь предстояло найти условия существования самой этой координации”20). В своих поисках Лосский обращается к истории философии. Он читает “Историю метафизики” Э.Гартмана, прорабатывает сочинения Фихте, Гегеля, Шеллинга, открывает для себя Плотина как “первоклассного гения” философской мысли. Импульсы идут и от современной ему философии : от феноменологии, от “живого видения творчески изменчивого бытия”, которое он находит в работах А. Бергсона. Осенью 1913 года П.А.Флоренский прислал Лосскому свой труд “Столп и утверждение истины”. Лосский открыто признается в своих мемуарах, что содержащееся в книге Флоренского учение о “единосущии” тварных личностей дало завершающий толчок для построения картины онтологических связей “субстанциальных деятелей”, которую мы находим в “Мире как органическом целом”.
Постепенно Лосский вполне серьезно заявляет о себе, как о религиозном философе. Заканчивая свою книгу “Мир как органическое целое”, и проводя сравнительный анализ конкретного и отвлеченного идеал-реализма, Лосский обозначает ту область своих философских, и, шире, л и ч н ы х интересов, которая до конца жизни останется предметом его чаяний и упований, венцом его духовного творчества : “...Иной характер имеет мир в изображении конкретного идеал-реализма. Согласно этому учению, в основе мира и притом выше мира есть Бог не как совершенство, а более того - как Сущее сверхсовершенство. Далее, в основе мира и притом в составе самого мира есть Царство Божие, Царство духа как о с у щ е с т в л е н н ы й и д е а л ( курсив С.Д.). Существа, наиболее далекие от него, могут надеется достигнуть его, потому что это Царство есть и лучи его хоть в малой мере по благости Божией освещают каждого из нас, помогая переносить Бедствия и тягости той несовершенной жизни, на которую мы обрекли себя”21).
Летом 1916 года Лосский вместе со своей супругой, Людмилой Владимировной Стоюниной, дочерью Марии Николаевны Стоюниной, возглавлявшей знаменитую на весь Петербург женскую гимназию, посещает Ясную поляну, а затем и Оптину пустынь. “В это время в связи с моими занятиями метафизикою у меня начался медленный процесс возвращения к религии”, - впоследствии напишет он.22)
Октябрьскую революцию Лосский воспринял как “величайшее бедствие в жизни народа”. О бурном послереволюционном периоде он высказывается довольно лаконично, но за этой лаконичностью прячется глубокая боль за страну и свою собственную судьбу : “Началась скучная беспросветная жизнь под давлением большевицкого деспотизма”23). Для Лосского, как и для других российских интеллектуалов его круга, наступило время бедствий, испытаний, гонений, время триумфального шествия воинствующего безбожия. В начале 20-ых годов, казалось, забрезжил свет : в Петербурге оживилась деятельность Философского общества, стали печататься новые журналы. Но Советская власть жестоко подавила все эти инициативы. В 1922 году Лосский был арестован и выслан советским правительством в Германию, в числе других 120-ти ученых, писателей и общественных деятелей.
|
|