Философское творчество Вышеславцева содержит в себе неискоренимые черты высокого дилетантизма. И это должно быть сказано не в укор, а скорее в похвалу ему. Русская дворянская культура достигла неслыханных высот именно потому, что ориентировалась не столько на внешние критерии, предъявляемые профессиональными сообществами, сколько на оценку людей своего круга, готовых чутко реагировать на присутствие в произведении ноты подлинности или фальши. Важно было расслышать, насколько глубоко задевают лично автора поставленные им проблемы и насколько способен он противостоять бесу тщеславия, а значит и соскальзыванию на путь измельчания.

        Но такие высокие критерии, повышая требования к себе у автора, не всегда способствуют продуктивности в количественном выражении, зачастую превращая произведения в этюды к так и не написанной главной картине или книге.

        Покидая навечно Россию на сорок шестом году жизни, Вышеславцев имел в авторском багаже всего одну книгу : “Этика Г.И.Фихте”, да и ту написанную под давлением необходимости получить магистерскую степень. И за всю свою довольно долгую семидесятисемилетнюю жизнь он издал только шесть книг, что по меркам эпохи “духовного ренессанса” немного, особенно если сопоставить это с продуктивностью Н.О.Лосского, Н.А.Бердяева или С.Л. Франка. Но уже первая, изданная в 1914 году в количестве 350 экземпляров, книга поставила его в ряд ведущих философов дореволюционной России. А изданная в 1931 году в Париже книга “Этика преображенного Эроса” дает нам полное право причислить Вышеславцева к лику классиков “русского духовного ренессанса”. Публикуя в предисловии к этой книге программу должного воспоследовать второго тома исследования, Борис Петрович, несомненно, лукавил, ибо решение всех шести обозначенных в этой программе философских проблем уже было намечено в первом томе “в виде скрытых взрывчатых гнезд”. И он, эссеист по своей творческой манере, конечно же, вполне осознавал, что “размазывание” на целые главы этих “взрывчатых гнезд” ничего существенного не добавило бы к раскрытым в них философским перспективам, но только ослабило бы их духоподъемную силу.

 

                  2. Три источника и три составные части...

 Первый кит, послуживший опорой для творчества Б.П.Вышеславцева, - это прекрасная философская подготовка, полученная им в школе П.И. Новгородцева. Собственно говоря, это была единственная философская школа в Москве в начале ХХ века. Сергей Николаевич Трубецкой слишком рано умер и слишком много сил после защиты в 1900 году докторской диссертации и вплоть до своей кончины в 1905 году отдавал участию в общенациональных общественных движениях. Поэтому на молодую философскую поросль он влиял скорее обаянием личности, чем прямым методическим руководством. У Льва же Михайловича Лопатина ( если позволительно чуть шаржировать его портрет )  было лишь две пламенные страсти : продолжительный послеобеденный сон и посещение ежевечерних до третьих петухов журфиксов. Времени катастрофически не хватало и на собственную серьезную работу, не говоря уже о том, чтобы еще вникать в проблематику, кружившую голову молодежи. Видимо, чувствуя свою уязвимость, Лев Михайлович щедро одаривал пятерками студентов и как простуды боялся конкуренции со стороны молодых талантов, всячески воспрепятствовав, например, переводу из Санкт-Петербурга в Москву подававшего большие надежды Н.О. Лосского и поспешив ради этого вызвать из Киева скромного Г.И.Челпанова, не способного поколебать авторитет московского мэтра.

   Творческую же атмосферу, царившую в школе П.И.Новгородцева, пожалуй, лучше всего передают слова Ивана Ильина, однокашника Вышеславцева по аспирантуре. П.И. Новгородцев, пишет Ильин, всегда “ говорил о главном ; не о фактах, не о средствах, отвлеченно, но о живом ; он говорил о целях жизни, и, прежде всего, о праве ученого исследовать и обосновывать эти идеи. Вокруг него, его трудов, докладов и лекций шла полемика, идейная борьба   Слагалось идейное бродило, закладывались основы духовного понимания жизни, общественности и политики Он обладал исключительным чутьем к  т е м е. Интуитивно улавливая, как бы подслушивая внутренним слухом, где и как бьется сердце предмета, он отыскивал то умопостигаемое место, в котором завязан главный узел проблем ” 3).

           Направление мысли Новгородцева и сама ее энергия оказались чрезвычайно созвучны духовным устремлениям Вышеславцева. Следует отметить, что в аспирантуру он пришел уже довольно зрелым человеком, с вполне осознанными основными интересами. Окончив курс наук на юридическом факультете, видимо, в качестве вольнослушателя ( о чем говорит отсутствие в университетском архиве личного дела  студента Б.