д.
Я Вам не наскучил этими похвальбами? Может, мой опыт кого-то
заинтересует?
С уважением..."
Разумеется, я ответил этому прекрасному человеку и сообщил, где можно
будет приобрести книгу "Три кита здоровья", когда она увидит свет. Именно
для тех, кто готов трудиться во имя своего здоровья, я пишу нижеследующий
трактат.
В первой главе мы карабкались снизу вверх - аж до смотровой площадки
небоскреба. Теперь логично, думаю, будет двинуться в путь сверху вниз,
непрестанно соображая при этом, как конкретно обратить в дело сведения,
полученные при восхождении.
КОНТАКТЫ С МИРОЗДАНИЕМ
Великий Космос вбирает каждого из нас в свою глубину, в свою
многомерность и многогранность, мы участвуем во всех без исключения
процессах, совершающихся в мироздании, независимо от того, осознаем это или
нет. Но ведь совершается и обратная связь: вся информация, все наши
вибрации, все те излучения, которые исходят от нас, заполняют безграничный
Космос, и в любой его точке в любой миг могут быть востребованы. При всем
различии наших величин мы взаимно погружены друг в друга, взаимно
пересечены. Именно этой общностью и определяется то, что мы можем черпать из
мира любое сообщение и любое дополнение, в котором нуждаемся: надо только
войти в состояние раскрепощенного сознания. Смысл активного сознания
-сохранять нашу личную целостность, смысл измененного состояния - в
способности раствориться в окружающем нас мире, размыть и преодолеть размеры
и ограничения нашего плотного, физического, индивидуального тела. Преодолеть
его границы во имя его же совершенствования, развития его возможностей.
Из безмерной дали веков дошла до наших дней весьма непростая формула:
Кто хочет быть храбрым, ест мясо. Кто хочет быть здоровым, ест овощи.
Кто хочет быть мудрым, питается воздухом. Кто хочет жить вечно, не питается
ничем.
Первые части дождутся своей расшифровки на этажах пониже, а мы начнем с
конца, с самой сложной загадки.
Буду конкретен. Поздним вечером 5 ноября 1994 года густой туман сел на
леса Карельского перешейка. Точнее даже будет сказать, что на землю
опустилось молочно-густое облако, и мощные фонари на шоссе у поселка Репино
едва виднелись как тусклые неясные блики, и то, если проходить вплотную
рядом со столбами. А глубокой ночью ударил крепенький морозец, и его
стараниями под блеклым утренним небом прорезался выстроенный в одночасье
сказочно- тихий, серебряно-ажурный музей утонченно-изящных изделий: волшебно
замерших в полной недвижимости ослепительно белых, заиндевевших кустов и
деревьев. Это было удивительно, это было прекрасно, это рождало в душе
восторг, но, как оказалось, это было лишь предвестием встречи с нежданным
мною ранее чудом.
В свой черед, в поздний час из-за высоких крон поднялось солнышко и
неторопливо покатило по пологой дуге над лесом, и под его живыми лучами
ледяное оцепенение деревьев уходило, иней буквально на глазах исчезал, и
снова к небу тянулись черные мокрые ветви.
Хорошо поработав с утра, я надел спортивный костюм и побежал привычным
маршрутом. И вдруг с разбегу остановился, остолбенев от фантастического
зрелища: окруженная высоким амфитеатром, образованным корабельными, темными
против света соснами, под ярким голубым небом, залитая золотым солнцем,
недвижно стояла, как невеста перед алтарем, источая волшебную красоту и
радость, вся усыпанная блистающим серебром и платиной, светящаяся рощица
молоденьких грациозных берез. В ослепительных небесных лучах сияли и
переливались еще не испарившиеся миллионы бриллиантовых подвесок на
застывших в безветрии белоствольных красавицах, покрытых первозданной
чистоты белоснежными прозрачными фатами, сотканными из мириадов ледяных
кристалликов.
Я почувствовал, что эти излучающие яркий белый свет деревца, которые
объединяло не только их общее место в жизни, но и единое чудотворное общее
действо, явно ощущали ту несказанную красоту, что снизошла на них, они ясно
осознавали и то удивительное, что свершилось с ними, ибо в мире когда еще
будет создана подобная их состоянию многосложная, волшебная комбинация, и
значит, они в этот миг являлись средоточием, концентрацией красоты Земли и
Неба.
С чем я мог сравнить эту богоявленную картину? Разве что с видом
залитой светом декабрьской ночной площади Искусств, когда над Русским
музеем, над памятником Пушкину, над парком встала, в аспидно-черном небе,
огромная лучезарная круглая луна? Или с той бесконечной, многоплановой,
теряющейся в голубой дымке перспективой вечных гор, лесов и долин, что
Скрылась мне с вершины от буддийского храма в долине Десяти тысяч водопадов
в Корее? Или с потрясением от встречи с рафаэлевой Мадонной в Дрездене?.