Ну, а если бы на его месте был другой, формально
относящийся к делу или невнимательный?.. Страшно и представить себе! Такова
цена чисто человеческих качеств медика.
Но вот выплывает из памяти и такой давнишний эпизод: я был студентом
уже пятого курса и усиленно готовился к экзаменам. В период оного затяжного
штурма было не до тонкостей диеты, и случилось так, что в течение трех дней
подряд я по частям одолевал весьма упитанную, жирную утку. И вот в пять утра
я проснулся от совершенно невыносимых болей в животе. "Неотложку" вызвали
через час, врач поставил некий диагноз и вызвал "скорую". Та действительно
прибыла вскоре, но дальше началась фантасмагория: в какую бы больницу она ни
приезжала, меня отказывались там брать и отсылали под благовидным предлогом
в другую, а из той - в следующую, и так до четырех дня!.. Нигде не хотели
портить свою статистику, ибо тот предварительный диагноз был поставлен со
стопроцентной гарантией летального исхода!.. Это было 31 декабря, на улице
стоял ядреный мороз, а я с "острым животом и шоковыми болями лежал,
скрючившись, полунагой под легким одеяльцем в ледяном кузове машины, и время
чувствовалось, будто вывернутое на дыбе...
На операционный стол я попал только в шесть вечера: в хирургическое
отделение больницы совершенствования врачей на Васильевском острове. Когда
меня вскрыли, оказалось, что было не острое воспаление поджелудочной железы
(как записал врач из неотложки), а застойный спазм и непроходимость
кишечника, осложненная бурно протекающим воспалением аппендикса. Оперировать
в этой ситуации нужно было через час, а не через полсуток, и на этом свете я
остался, очевидно, только в силу своей спортивной подготовки да мастерства
хирургов-наставников, решительно осуществивших ревизию всего кишечника и
подаривших мне в ночь на новый год жизнь и шов мало не в двадцать
сантиметров длиной.
В этом "эпизоде" (который мог стать последним в жизни) в один общий
узел связалось многое: малая квалификация одного врача, искусство и смелость
других, а главное, - система, для которой решающим было не здоровье
человека, а собственное благополучное статистическое реноме.
Да, немалая часть медиков вступает на свое святое поприще, побуждаемая
к тому святыми, благородными идеалами служения человеку и человечеству, и
нередко случается при этом, что у врача есть и талант, и совесть. Но увы,
сколь часто не бывает ни того, ни другого, ибо наличие специфического дара
медика не проверяется ни тестами на наличие альфа-ритма в энцефалограмме, ни
на отборочных экзаменах наподобие тех, что должны держать будущие художники
или математики. И текут в медицину серым потоком люди, для нее случайные,
влекомые зачастую смутными побуждениями, а потому легко трансформируемые под
себя косной системой. Да не подумают читатели, что я навалился сейчас лишь
на отечественный институт отбора, подготовки и функционирования медиков:
нет, это беда повсеместная! Мне своими глазами пришлось как-то читать
циничное высказывание некоего заокеанского хирурга, что ему лично интересней
сразу ампутировать клиенту за 12 тысяч долларов ногу, чем лечить ее
занудными уколами по 600 долларов. В своей практике я встречался с
совершенно бесполезными по сути своей операциями, выполненными мастерами
ножа из разных стран. Повсеместно совершается отход от представления о
выдающейся роли врача, о его редком таланте, о его нравственных качествах,
которые были определяющими в древние и даже еще не в очень древние, по
масштабам человечества, времена. Все резко изменилось к худшему в XX веке,
когда ради количественного увеличения числа врачей на поток была поставлена
подготовка тех, кто должен был отбираться и готовиться только "штучно". И
вот результаты... Каждый больной - индивидуален, каждый случай - отдельное
явление, зависящее не только от конституции человека, но и от его
внутреннего мира, от его окружения, от мира его пребывания. Но о каком
индивидуальном подходе может идти речь в таких-то вот случаях?
"I февраля в больнице No 26 умерла моя жена. Прожили мы с ней долгую,
нелегкую жизнь...
Беда моя, конечно, не знает границ, но мне еще горше вот от чего:
поступила моя жена в больницу с переломом шейки бедра, 10 дней пролежала
недвижимой (половину из них - в коридоре на топчане), а умерла от сердечного
приступа, потому что никто не подал лекарства.
Когда приступ случился, соседка по палате, единственная ходячая
больная, побежала звать медсестру на помощь и дежурного врача. Медсестра
сказала, что врача нет, закрыла дверь в палату и больше не появлялась.
Жена умирала 2 часа 40 минут.