Как замечает по этому поводу в своих лекциях Твардовский (Logika, Zima 1910/11), «уже Штумпф и Марти утверждали, что не только они, но перед ними Брентано, а еще ранее Больцано знали и говорили об объективе, но под другими названиями. Так Больцано в 1837 г. для обозначения того, что Мейнонг назвал объективом, использовал выражение «предложение-в-себе» (Satz an sich); Брентано, по утверждению Штумпфа в одной из публикаций 1907 г., уже 30 лет тому использовал для этого понятия термин «содержание суждения» (Urteilsinhalt); Штумпф в курсе логики 1888 г. (литографированное изложение) сам использовал этот термин, но теперь предпочитает пользоваться выражением «состояние вещи» (Sachverhalt)». Если же учесть, что предмет общего представления неразрывно связан с содержанием интенциональным отношением (можно было бы даже сказать, что он помещен в содержание волевым усилием [in tendere]), то все перечисленные его названия - ни что иное как способ субстантивации содержания представления. Однако Твардовский выбирает иной путь экспликации предмета общего представления и делает это при помощи представлений единичных предметов, которые являются опосредующими и более конкретными, или, как считает автор этой концепции - наглядными представлениями. Поэтому «предмет общего представления как раз и есть часть предмета подчиненного ему представления, который находится к определенным частям предмета других единичных представлений в отношении тождества».

Прежде всего нас будут интересовать акты представления и суждения. Все такие акты имеют трехчленную структуру, которую можно изобразить следующим образом:


Здесь двойной стрелкой отмечено интенциональное отношение к имманентному объекту, который является содержанием представления. По поводу взаимоотношения понятий содержания и неимманентного объекта Твардовский [1894] пишет, что «предмет [...] представляется посредством (durch) содержания представления (или посредством представления)»(S.8). Однако, несмотря на все ухищрения, посредством которых представляется действительный предмет, интенциональный акт Твардовского подразумевает два предмета. В одном смысле «представленный предмет является действительным (wahrhafter) предметом, так же как и протяженным, потерянным и т.п. предметом. Но в другом смысле представленный предмет значит нечто противоположное действительному предмету; в этом случае представленный предмет не является больше предметом, а содержанием представления, т.е. чем-то от действительного предмета совершенно отличным» (S.8). Поэтому схема акта должна быть уточнена.


Отличие одного предмета от другого в том состоит, что имманентный предмет всегда существует как предмет общего представления, тогда как действительный предмет может реально и не существовать. Про содержание Твардовский пишет, что оно является «знаком предмета, его психическим образом, поскольку предмет представлен». Здесь следует уточнить, что содержание «обозначает» имманентный предмет, который посредством этого отношения всегда присущ содержанию. Имманентные предметы, называемые также предметами общих представлений, являются, по мнению Твардовского, ничем иным, как идеями Платона. Поскольку знак вторичен по отношению к обозначаемому, то можно сказать, что действительный предмет обозначает предмет имманентный. Для выявления действительного предмета в акте представления используется имя и Твардовский рассматривает три функции именования, аналогичные трем компонентам психического акта, однако действие именования он не относит к разряду психических функций. Такую позицию можно отчасти объяснить идиогеническим подходом в теории суждений, согласно которому функция обозначения implicite приписывалась каждому категорематическому выражению, в том числе и суждению и поэтому, рассматривая акт суждения, не было необходимости специально заниматься именованием. По мнению Твардовского имя должно прежде всего сообщать слушающему об акте представления и вызывать в нем такой же или подобный психический образ предмета. В этом подходе эксплуатируется вторичная природа знака, которая не может прояснить внутреннее строение самого психического акта, а всего лишь вызвать его повтор или подобие. Выход из ситуации с обозначением имманентного предмета предметом действительным Твардовский находит, с одной стороны, в принятии экстенсиональной трактовки содержания, относя ее едва ли не к заблуждениям психики, с другой стороны - к языковой операции переименования, за которой скрываются вспомогательные, опосредующие представления предметов. В работe [1894] можно найти достаточно аргументов в пользу утверждения, что отношение упомянутых предметов является отношением обозначения, а точнее - переименования. Здесь мы приводим лишь некоторые из них. Твардовский пишет: «Нам кажется, что причина того, что часто не замечают общих представлений является двоякой и находится частью в языковых, а частью в психологических отношениях. А именно, язык часто использует для обозначения общих и единичных предметов одинаковые названия. Что названия единичных предметов могут отличаться от названия общего предмета доказывает тот факт, что существуют имена собственные.