Он считал, что каждый это может сделать сам и ограничился отдельными элементарными пояснениями. Так облик вызывающего доверие опекуна важен не только тогда, когда приняты обязательства, требующие конкретных действий, но и тогда, когда кто-нибудь нуждается в помощи и в наших силах эту помощь уделить. Еще одной сферой применения принципов вызывающего доверие опекуна является этика борьбы, которая предписывает, согласно Котарбинскому, не наносить ударов сверх необходимости.

Котарбинский был, несомненно, моралистом. Известно, что призывы моралистов лишь тогда действенны, когда они сами придерживаются провозглашаемых принципов. Во всех сферах жизни Котарбинский служил примером неразрывности слов и дел. Его семинары были иллюстрацией этических принципов вызывающего доверие опекуна в отношении начинающих заниматься наукой студентов. В многочисленных рецензиях Котарбинский старался подчеркнуть достоинства оцениваемой научной работы несмотря на исходные мировоззренческие позиции автора, часто не согласующиеся с его собственными. Он защищал не только слабых и преследуемых, но и тех, кто нападал на него, часто подло и незаслуженно. После Варшавского восстания в 1944 г. Котарбинского видели в толпе беженцев. Вот как описывает события августа 1944 г. его тогдашний ученик, а затем ассистент Е.Пельц [1994]: «…в толпе раненных и измученных он уходил из горящего и разрушенного города, неся на плечах старушку, которая собственными силами не могла передвигаться. В то время ему было 58 лет, он был ослаблен голодом и недосыпаниями, измучен недавними неудобствами вынужденного нахождения вне дома, наконец, он никогда не отличался физической силой» (s.164). Провозглашаемый Котарбинским идеал вызывающего доверие опекуна не расходился с делом: неразрывное единение этической системы и личных поступков принесло ему не только уважение, но наделило его не поддающимся сомнению моральным авторитетом в обществе. К нему часто обращались за помощью и никто не знал отказа. Такое вспомоществование уравновешивалось другой этической обязанностью – борьбой со злом. Ведь если помощь и опека в трудных ситуациях являются обязанностью, то стремление сделать счастливого еще более счастливым отнюдь таковой не является. В различном подходе к этическим оценкам можно увидеть отличие независимой этики Котарбинского от утилитаризма: независимая этика постулирует борьбу со злом, а утилитаризм – умножение счастья. Важно также и то, что вызывающий доверие опекун не должен ожидать вознаграждения, благодарности и даже похвалы.

Независимая этика была критикована. Прежде всего ею были недовольны те, кто считал основой морали религию. Другие обвиняли этику Котарбинского в минимализме, состоящем в том, что опекунство борется со злом, но не творит добро. Наконец, не совсем ясно как быть в тех случаях, когда нет возможности показать себя вызывающим доверия опекуном, но и не совершаются осуждаемые поступки.




--------------------------------------------------------------------------------

[1] См. напр.Смирнов[1987].

[2] В письме к Твардовскому в марте 1919 г. Лесьневский сообщал об изменении своих взглядов во время написания «Основ общей теории множеств» следующим образом: «Всю жизнь я верил, что логика является дисциплиной, на которой покоятся все порядочные науки, что теория множеств также имеет логический фундамент, и я постоянно старался отыскать позицию, которую следует занять с тем, чтобы совершить безопасный прыжок на берег онтологии. Между тем однажды вечером я совершенно неожиданно оказался на берегу онтологии и все, чем я до сих пор занимался, дивным образом изменило свои формы и размеры под действием осмотра всего того, что открылось с места нового онтологического наблюдения. Я уверился, что следует изменить направление продвижения и ехать со станции онтология через теорию множеств до станции логика, а не via versa, как предполагал до сих пор. Я верил, что в действительности логику удасться построить на этом пути, если кто-нибудь и захочет доставить себе такое удовольствие, однако вся наука, включая математику, не требует для своего обоснования ни крохи того, чем является логика». (Архив К.Твардовского. К9.-178, S.104. Библиотека IFIS PAN.)

[3] Разногласия проявлялись в вопросе существования предметов общих представлений. Перед I мировой войной заинтересованность общей теорией предметов среди учеников Твардовского была обычным явлением. Она относилась не столько к онтологии, сколько возрождала в новой версии спор реализма с номинализмом в вопросе существования общих предметов (Лукасевич contra Лесьневский, взгляды которого в межвоенный период продолжал развивать Котарбинский).

[4] Вместе с тем габилитационные экзамены, т.н. ригорозум Лесьневский сдавал по двум предметам, основному - философии и дополнительному - математике, что частично объясняет его стремление воплотить свои экзистенциальные воззрения именно в математике.

[5] См., напр., Wolenski[1985],S.81.

[6] Обращение к ранним работам Лесьневского оправданно также двумя косвенными причинами: во-первых, две из них переведены автором на русский язык и изданы в одной книжке с названием "Логические рассуждения" (С.