Сомнительно, чтобы последние были изобретены и  людьми,  говорящими   на неарийском языке;  по-видимому, они определённо не возникли в Китае, кроме как в связи с буддизмом, который принёс туда индийскую философию. И вновь, естественно, рассмотреть другой тип примера, предполагая, что собственное имя, которое может осмысленно использоваться, обозначает единичную сущность; мы предполагаем, что существует определённое, более или менее постоянное сущее, называемое 'Сократ', поскольку одно и то же имя приложимо к последовательности обстоятельств, которые мы вынуждены рассматривать как явление одного и того же сущего. Когда язык становится более абстрактным, в философию входит новое множество сущностей, а именно,  сущности, репрезентируемые абстрактными словами, -универсалии. Я не хочу утверждать, что существуют универсалии, но определённо существует много абстрактных слов, которые обозначают единичную универсалию, - например, треугольность или рациональность. Язык вводит нас в заблуждение как в отношении своего словаря, так и в отношении своего синтаксиса. Если наша логика не должна вести к ложной метафизике, мы должны принимать меры предосторожности в обоих отношениях.     Синтаксис и словарь различным образом воздействовали на философию.  Словарь больше всего влияет на здравый смысл. И наоборот, можно утверждать, что здравый смысл создаёт наш словарь. Последнее только отчасти истинно. Первоначально слова применяются  к вещам, которые более или менее подобны без какой-либо  рефлексии относительно того, имеют ли  они какое-нибудь  основание тождества. Но когда однажды в использовании зафиксированы  объекты, к которым применимо слово, на здравый смысл оказывает влияние существование слова и тенденция предполагать, что одно слово должно обозначать один объект, который будет  универсалией в случае прилагательного или абстрактного •слова. Таким образом, влияние словаря нацеливает на разновидность платоновской множественности вещей и идей. Влияние синтаксиса в случае индоевропейских языков совершенно   иное. Практически любая пропозиция может быть представлена в форме, в которой она обладает субъектом и предикатом,  объединёнными связкой. Естественно заключить, что каждый факт  имеет соответствующую форму и  состоит в том, что субстанция  обладает качеством. Разумеется, это ведёт к монизму, поскольку факт существования нескольких субстанций (если бы это был факт)  не имел бы требуемой формы. Сами философы, как правило, убе ждены, что свободны от подобного типа влияния лингвистических  форм, но большинство из них, как мне представляется, ошибаются в этом убеждении. При размышлении об абстрактных предметах  тот факт, что слова для абстракций не более абстрактны, чемобычные  слова, всегда делает легче мысль о словах, чем о том, что они  обозначают, и постоянно противиться соблазну мыслить о словах почти невозможно.    Те, кто не становится жертвой субъектно-предикатной логики, имеют  тенденцию к тому, чтобы сделать на один шаг дальше, и допускают отношения с двумя членами, такие как раньше-и-позже, больше-и-меньше, право-и-лево. Язык пригоден к такому расширению  субъектно-предикатной логики, поскольку мы говорим: 'А предшествует В', 'А превосходит В' и т.п. Легко доказать, что факт, выраженный пропозицией такого сорта, не может состоять в том, что субстанция обладает качеством, или в том, что две или более субстанций обладают двумя или более качествами. (См.: Основания математики, § 214.) Стало быть, расширение субъектно-предикатной логики в данном случае оправдано, но, очевидно, дальнейшее расширение может быть доказано с необходимостью с помощью  точно таких же аргументов. Сколь далеко необходимо продолжить ряд трёхчленных, четырёхчленных, пягичленных . . . отношений, я не знаю. Но определённо необходимо идти дальше двучленных отношений. В проективной геометрии, например, порядок точек на линии или плоскостей, пересекающих линию, требует четырёхместного отношения.    Самое неудачное воздействие особенностей языка связано с прилагательными и отношениями. Все слова относятся к одинаковому логическому типу; слово является классом рядов шумов или очертаний соответственно тому, слышатся они или читаются. Но значения слов дифференцируются на  различные типы; атрибут (выраженный прилагательным) относится к типу, отличному от типа объекта, к которому он может быть (истинно либо ложно) приписан; отношение  (выраженное, возможно, предлогом, возможно, переходным глаголом, возможно, некоторым другим способом) относится к типу, отличному от типа членов, между которыми оно имеет или не имеет место. Определение логического типа является следующим: А и В относятся к одному и тому же логическому типу, если и только если задан какой-то факт, консти-туентой которого является А, существует соответствующий факт, конституенгой которого является В, и последний либо является результатом подстановки В вместо А, либо отрицанием того, что таким образом получилось. Рассмотрим иллюстрацию: Сократ и Аристотель относятся к одному и тому же типу, поскольку и 'Сократ был философом', и 'Аристотель был философом' - факты; Сократ и Калигула относятся к одному и тому же типу, поскольку и 'Сократ был философом', и 'Калшула не был философом' - факты.