Скачать 95.8 Кбайт
Принципы нравственной философии, или опыт о достоинстве и добродетели,
Чем же невыгодно в обществе положение людей с извращенными страстями? Второй источник духовных радостей почти не приносит им пользы.
Цельный аффект обладает всеми преимуществами, которых лишена частичная наклонность: он постоянен, единообразен, всегда удовлетворен самим собой и всегда приятен и приносит удовлетворение. Ему обеспечены доброжелательность и похвалы порядочных людей; и даже злые люди отдадут ему дань, если это не будет противоречить их собственным интересам. О нем мы скажем — и будем правы,— что ему всегда сопутствует внутреннее удовлетворение от того, что мы заслуживаем любви и одобрения всего общества, любого разумного существа и вечного начала всякого разума. Лишь только это начало признается и принимается теизм, наслаждения, порожденные героическим аффектом, конечным объектом которого будет бог, проникаются его совершенством и становятся, подобно ему, великими, благородными и безупречными. Иметь цельные общественные аффекты, или обладать цельностью сердца и духа, означает в точности следовать законам природы, означает копировать, представлять высшее существо в человеческом облике; и именно в этом состоит справедливость, набожность, нравственность и вся естественная религия.
Но, опасаясь, как бы это полное специальных фраз и терминов рассуждение не оставили без внимания в школе и как бы часть этого трактата не показалась неосновательной и бесплодной светским людям, мы попытаемся доказать те же истины, но более доступным образом.
Если изучить природу наслаждений, рассматривая их в уединении, в размышлении и в созерцании или же среди общественных увеселений и развлечений и тому подобных удовольствий, то станет ясно, что для них необходим не подверженный беспокойствам, досаде и раздражению характер, а также спокойный ум, удовлетворенный самим собой и способный без сожалений рассматривать свое состояние. Но это расположение характера и ума, столь необходимое для получения наслаждения от удовольствий, является следствием организации аффектов.
Что касается характера, нам по опыту известно, что не бывает такой блистательной удачи, такого постоянного успеха, словом, такого идеального положения, которых не могли бы нарушить склонности и желания, возможности которых не исчерпались бы и недостаточность которых не выявилась бы вследствие дурного настроения и прихоти. Необузданные желания усеивают терниями человеческую жизнь. Безудержным страстям мешает бесконечное множество препятствий, которые иногда невозможно, а в остальных случаях трудно преодолеть. Тот, кто полагается на волю случая, на каждом шагу испытывает новые огорчения; они преследуют его и изнутри и снаружи, словом, повсюду. Душа некоторых существ напоминает угрюмых и болезненных детей: они без конца чего-нибудь требуют, и напрасно им дают все, что они ни попросят,— они все равно продолжают кричать. Решиться исполнять все их капризы означает причинить самому себе неисчислимое множество огорчений и беспокойств. Но и без этих помех, которые не всем знакомы, усталости, плохого самочувствия, затруднения выделений, застоя крови, расстройств животных духов и всяческих других случайных недомоганий, которыми страдают даже самые здоровые организмы, достаточно для того, чтобы повлечь за собой плохое настроение и отвращение. И не войдут ли в привычку эти пороки, если не ограничить их влияние и не остановить их развитие в характере человека? Однако проявление общественных аффектов — это рвотное, которое принимают в случае отвращения, это единственное противоядие от дурного настроения. Ведь мы заметили, что когда существо принимает какое-нибудь решение и намеревается излечиться от этих болезней характера, то оно прибегает к общественным удовольствиям, начинает общаться со своими ближними и находит облегчение для своей грусти и тоски, лишь развлекаясь и забавляясь вместе со своими приятелями.
Может быть, скажут, что в таком прискорбном положении мощной опорой является религия. Безусловно, но какого рода религия? Если природа ее утешительна и благотворна, если она внушает кроткое, спокойное и радостное благочестие, то она является естественным и несомненно спасительным аффектом; но служители религии искажают ее и делают мрачной и жестокой; она сопровождается страхом и ужасом; она сокрушает твердость, смелость и свободу духа; в их руках она превращается в опасное сильнодействующее средство, и с течением времени становится ясно, что это драгоценное лекарство губительно, если употребляется не к месту. Гнетущее признание многочисленности наших обязанностей, точное знание уготованных нам унижении и вид бездны, разверзшейся под ногами нарушителей закона, не всегда и не для всех людей являются предметами, способными успокоить возбужденный ум. Вся эта доктрина целиком и полностью отвечает образу действий просвещенных духовных отцов, которые отлично умеют в зависимости от различных характеров и расположения верующих представлять им бога мстительным или милосердным.
Цельный аффект обладает всеми преимуществами, которых лишена частичная наклонность: он постоянен, единообразен, всегда удовлетворен самим собой и всегда приятен и приносит удовлетворение. Ему обеспечены доброжелательность и похвалы порядочных людей; и даже злые люди отдадут ему дань, если это не будет противоречить их собственным интересам. О нем мы скажем — и будем правы,— что ему всегда сопутствует внутреннее удовлетворение от того, что мы заслуживаем любви и одобрения всего общества, любого разумного существа и вечного начала всякого разума. Лишь только это начало признается и принимается теизм, наслаждения, порожденные героическим аффектом, конечным объектом которого будет бог, проникаются его совершенством и становятся, подобно ему, великими, благородными и безупречными. Иметь цельные общественные аффекты, или обладать цельностью сердца и духа, означает в точности следовать законам природы, означает копировать, представлять высшее существо в человеческом облике; и именно в этом состоит справедливость, набожность, нравственность и вся естественная религия.
Но, опасаясь, как бы это полное специальных фраз и терминов рассуждение не оставили без внимания в школе и как бы часть этого трактата не показалась неосновательной и бесплодной светским людям, мы попытаемся доказать те же истины, но более доступным образом.
Если изучить природу наслаждений, рассматривая их в уединении, в размышлении и в созерцании или же среди общественных увеселений и развлечений и тому подобных удовольствий, то станет ясно, что для них необходим не подверженный беспокойствам, досаде и раздражению характер, а также спокойный ум, удовлетворенный самим собой и способный без сожалений рассматривать свое состояние. Но это расположение характера и ума, столь необходимое для получения наслаждения от удовольствий, является следствием организации аффектов.
Что касается характера, нам по опыту известно, что не бывает такой блистательной удачи, такого постоянного успеха, словом, такого идеального положения, которых не могли бы нарушить склонности и желания, возможности которых не исчерпались бы и недостаточность которых не выявилась бы вследствие дурного настроения и прихоти. Необузданные желания усеивают терниями человеческую жизнь. Безудержным страстям мешает бесконечное множество препятствий, которые иногда невозможно, а в остальных случаях трудно преодолеть. Тот, кто полагается на волю случая, на каждом шагу испытывает новые огорчения; они преследуют его и изнутри и снаружи, словом, повсюду. Душа некоторых существ напоминает угрюмых и болезненных детей: они без конца чего-нибудь требуют, и напрасно им дают все, что они ни попросят,— они все равно продолжают кричать. Решиться исполнять все их капризы означает причинить самому себе неисчислимое множество огорчений и беспокойств. Но и без этих помех, которые не всем знакомы, усталости, плохого самочувствия, затруднения выделений, застоя крови, расстройств животных духов и всяческих других случайных недомоганий, которыми страдают даже самые здоровые организмы, достаточно для того, чтобы повлечь за собой плохое настроение и отвращение. И не войдут ли в привычку эти пороки, если не ограничить их влияние и не остановить их развитие в характере человека? Однако проявление общественных аффектов — это рвотное, которое принимают в случае отвращения, это единственное противоядие от дурного настроения. Ведь мы заметили, что когда существо принимает какое-нибудь решение и намеревается излечиться от этих болезней характера, то оно прибегает к общественным удовольствиям, начинает общаться со своими ближними и находит облегчение для своей грусти и тоски, лишь развлекаясь и забавляясь вместе со своими приятелями.
Может быть, скажут, что в таком прискорбном положении мощной опорой является религия. Безусловно, но какого рода религия? Если природа ее утешительна и благотворна, если она внушает кроткое, спокойное и радостное благочестие, то она является естественным и несомненно спасительным аффектом; но служители религии искажают ее и делают мрачной и жестокой; она сопровождается страхом и ужасом; она сокрушает твердость, смелость и свободу духа; в их руках она превращается в опасное сильнодействующее средство, и с течением времени становится ясно, что это драгоценное лекарство губительно, если употребляется не к месту. Гнетущее признание многочисленности наших обязанностей, точное знание уготованных нам унижении и вид бездны, разверзшейся под ногами нарушителей закона, не всегда и не для всех людей являются предметами, способными успокоить возбужденный ум. Вся эта доктрина целиком и полностью отвечает образу действий просвещенных духовных отцов, которые отлично умеют в зависимости от различных характеров и расположения верующих представлять им бога мстительным или милосердным.
|
|