Все есть тело и телесное. Все - смесь тел и внутри тел, сплетение и
взаимопроникновение. Арто говорил, что все физично:
"У нас в спине - цельный позвоночник. Позвоночник, пронзенный гвоздем боли,
который - пока мы гуляем, поднимаем тяжести, сохраняем равновесие - превращается
в насаженные один на другой футляры"6. Дерево, колонна, цветок или тростник -
все это вырастает внутри тела. Наше тело всегда пронизывают другие тела и
сосуществуют с его частями. В действительности все - это некий футляр,
упакованные пища и экскременты. Так как нет поверхности, то у внутреннего и
внешнего, содержащего и содержимого больше нет четких границ. Они погружаются в
универсальную глубину или вращаются в круге настоящего, который сжимается все
больше и больше по мере наполнения. Значит, образ жизни шизофреника -
противоречие: либо в глубинной трещине, пересекающей тела, либо в раздробленных
частях, враща-
___________
5 Фрейд, "Бессознательное", в кн.: Метапсихология (1915). Приводя случаи двух
пациентов, один из которых воспринимает свою кожу, а другой свой носок как
системы из маленьких дырочек, грозящих постоянно разрастаться, Фрейд показывает,
что это как раз симптом шизофрении, который не подходит ни к истерику, ни к
одержимому навязчивыми идеями.
6 Антонин Арто, La Tour de feu, апрель, 1961.
123 ЛОГИКА СМЫСЛА
ющихся и насаженных друг на друга. Тело-решето, раздробленное тело и
разложившееся тело - три основных измерения шизофренического тела.
При таком крушении поверхности слово полностью теряет свой смысл. Возможно оно
сохраняет определенную силу денотации [обозначения], но последняя воспринимается
как пустота; определенную силу манифестации, но она воспринимается как
безразличие; определенное значение, но оно воспринимается как "ложь". Как бы то
ни было, слово теряет свой смысл - то есть свою способность собирать и выражать
бестелесный эффект, отличный от действий и страданий тела, а также идеальное
событие, отличное от его реализации в настоящем. Каждое событие реализуется,
пусть даже в форме галлюцинации. Каждое слово физично и немедленно воздействует
на тело. Процедура состоит в следующем: слово - часто пищеварительной природы -
проявляется в заглавных буквах, напечатанных как в коллаже, который его
обездвиживает и освобождает от смысла. Но в тот момент, когда пришпиленное слово
лишается своего смысла, оно раскалывается на куски, разлагается на слоги, буквы
и, более того, на согласные, непосредственно воздействующие на тело, проникая в
последнее и травмируя его. Мы наблюдали это в случае с шизофреником, изучающим
языки. В тот момент, когда материнский язык лишается своего смысла, его
фонетические элементы становятся сингулярно ранящими. Слово больше не выражает
атрибута положения вещей. Его фрагменты сливаются с невыносимо звучащими
качествами. Они внедряются в тело, где формируют смесь и новое положение вещей
так, как если бы они сами были громогласной, ядовитой пищей или упакованными
экскрементами. Части тела, его органы определяются функцией разложенных
элементов, атакующих и насилующих их7. В муках этой борьбы эффект языка
заменяется чистым языком-аффектом: "Все, что пишется, - ПОХАБЩИНА" (то есть,
всякое зафиксированное или начертанное слово разлагается на шумовые,
пищеварительные или экскрементальные куски).
____________
7 По поводу букв-органов см. Антонин Арто, "Le Rite do peyoti", в Les
Tarahlimaras, ed. Arbalete, pp.26-32.
124 ШИЗОФРЕНИК И МАЛЕНЬКАЯ ДЕВОЧКА
Значит, для шизофреника речь идет не о том, чтобы переоткрыть смысл, а о том,
чтобы разрушить слово, вызвать аффект и превратить болезненное страдание тела в
победоносное действие, превратить подчинение в команду - причем всегда в
глубине, ниже расколотой поверхности. Изучающий языки дает пример тех средств, с
помощью которых болезненные осколки слов материнского языка превращаются в
действия, соотнесенные с иностранными языками. Только что мы увидели, что раны
наносились воздействием фонетических элементов на соединенные или разобщенные
части тела. Победа может быть достигнута теперь только благодаря введению
слов-дыханий, слов-спазмов, где все буквенные, слоговые и фонетические
значимости замещаются значимостями исключительно тоническими, которые нельзя
записать и которым соответствует великолепное тело - новое измерение
шизофренического тела - организм без частей, работающий всецело на вдувании,
дыхании, испарении и перетеканиях (высшее тело, или тело без органов Арто)8.
Несомненно, такая характеристика активного поведения - в противоположность
поведению-страданию - изначально недостаточна. По сути дела, жидкости не менее
вредоносны, чем твердые куски. Но это из-за амбивалентности действия-страдания.
Как раз здесь живущее в шизофрении противоречие находит себе реальную точку
приложения: если страдание и действие - неразделимые амбивалентные полюса, то
два формируемые ими языка неотделимы от тела и глубины тел.