Настоящее, как возвращение различия,
как повторение, дающее различию голос, сразу утверждает тотальность случая.
Единоголосие бытия у Дунса Скота приводило к неподвижности абстракции; у Спинозы
- к необходимости и вечности субстанции, но тут оно ведет к единственному
выпадению случая в трещине настоящего. Если бытие всегда заявляет о себе одним и
тем же способом, то вовсе не потому, что бытие одно, а потому, что тотальность
случая утверждается в единственном броске кости настоящего.
Можно ли сказать, что единоголосие бытия было трижды по-разному сформулировано в
истории философии: Дунсом Скотом, Спинозой и, наконец, Ницше - первым, кто понял
единоголосие как возвращение, а не как абстракцию или субстанцию? Может быть,
следует сказать, что Ницше дошел до мысли о Вечном Возвращении; точнее, он
указал на него как на невыносимую мысль. Невыносимую потому, что как только
появляются первые ее признаки, она фиксируется в образе круга, несущего в себе
фатальную угрозу возвращения всех вещей - повторение паука. Но эта невыносимая
натура должна быть рассмотрена потому, что она существует только как пустой
знак, как некий проход, который нужно пересечь, бесформенный голос бездны, чье
приближение нерасторжимо несет и счастье, и отвращение. В отношении Возвращения,
Заратустра - это "Fursprecher" [адвокат], тот, кто говорит для.., на месте..,
помечая зону своего отсутствия. Заратустра действует не как образ Ницше, а как
его знак - знак (а вовсе не симптом) разрыва. Ницше оставил этот знак - знак,
ближайший к
471 ЛОГИКА СМЫСЛА
невыносимой мысли вечного возвращения, и наша задача как раз в том, чтобы
рассмотреть его следствия. Почти столетие на эту задачу было нацелено самое
высокое философствование, но у кого хватит самонадеянности сказать, что он сумел
решить ее? Должно ли Возвращение походить на концепцию девятнадцатого века о
конце истории - конце, который угрожающе кружится вокруг нас как
апокалипсическая фантасмагория? Нужно ли приписывать этому пустому знаку,
введенному Ницше в качестве избытка, серию мифических содержаний, которые
обезоруживают и принижают его? Не нужно ли, наоборот, постараться очистить его,
чтобы он мог, не стыдясь, занять свое место в особом дискурсе? И не следует ли
выделить этот излишний, всегда лишенный места и перемещаемый знак; и вместо
поиска соответствующего ему произвольного смысла, вместо построения адекватного
слова, не следует ли заставить его резонировать с высшим смыслом, который
сегодняшняя мысль удерживает как неопределенный и контролируемый балласт? Не
должен ли он позволить возвращению зазвучать в унисон с различием? Не следует
думать, что возвращение - это форма содержания, которое есть различие; скорее -
из всегда номадического и анархического различия в неизбежно избыточный и
перемещающийся знак возвращения ударила сверкающая молния, которой когда-нибудь
дадут имя Делеза: новая мысль возможна; мысль снова возможна.
Эта мысль пребывает не в будущем, обещанном самыми далеко идущими из новых
начинаний. Она налицо в текстах Делеза - бьющая наружу, танцующая перед нами,
посреди нас; генитальная мысль, интенсивная мысль, утверждающая мысль,
акатегориальная мысль - у всего этого неузнаваемое лицо, маска, никогда прежде
не виданная нами; различия, ожидать которых у нас не было основания, но которые,
тем не менее, ведут к возвращению - как масок своих масок - масок Платона, Дунса
Скота, Спинозы, Лейбница, Канта и всех других философов. Эта философия выступает
не как мысль, а как театр: театр мима с многочисленными, мимолетными и
мгновенными сценами, в которых слепые жесты сигнализируют друг другу. Это тот
театр, где взрывной хохот
472 ДОПОЛНЕНИЕ
софистов вырывается из-под маски Сократа; где методы Спинозы направляют дикий
танец в децентрирован-ном круге, вокруг которого вращается субстанция подобно
обезумевшей планете; где прихрамывающий Фихте объявляет, что "раздробленное Я =
растворенному Эго"; где Лейбниц, взойдя на вершину пирамиды, видит сквозь тьму,
что звездная музыка - это, на самом деле, лунный Пьеро. Дунс Скот просунул
голову через круглое окошко в будку часового в Люксембургском Саду; он щеголяет
впечатляющими усами; они принадлежат Ницше, задрапированному под Клоссовски.



Научное издание
Делез Жиль ЛОГИКА СМЫСЛА Фуко Мишель THEATRUM PHILOSOPHICUM
Компьютерная верстка: Я. Свирский Оформление: Я. Свирский, Г.Колодуб Корректор:
Л.Гагулина
Изд.лиц. ј 030117 от 31.12.96 Издательство "Раритет" 103051, Москва, ул.
Петровка, 26
Изд.лиц. ј 063619 от 26.09.94. Издательство "Деловая книга" 620014,
Екатеринбург, ул. Воеводина, 6
Налоговая льгота - общероссийский классификатор продукции ОК-005-093, том 2;
953000 - книги, брошюры.
Подписано в печать с готовых диапозитивов 10.04.98 Формат 84х108/32. Гарнитура
Тайме. Бумага офсетная. Печать офсетная. Усл. печ. л. 25,2. Тираж 3000 экз.
Зак. 889
Отпечатано в ГУП ИПК "Ульяновский Дом печати" 432601, г.