Философ должен
быть в достаточной степени извращен, чтобы плохо играть в игру истины и ошибки:
такая извращенность, которая проявляется в парадоксах, позволяет философу
избегать категориального постижения. Но вместе с тем, у него должно быть
достаточно "злого юмора", чтобы настойчиво противостоять глупости, чтобы
оставаться неподвижным в точке оцепенения для того, чтобы успешно ее достичь и
имитировать, позволить ей медленно возрасти в нем (возможно это то, что мы
вежливо называем "быть поглощенным своими мыслями") и ждать - при всегда
непредсказуемом завершении этого тщательного приготовления - шока различия. С
тех пор, как парадоксы опрокинули таблицу представления, кататония вступила в
действие в театре мышления.
Легко видеть, как LSD переворачивает отношения между злым юмором, глупостью и
мыслью; как только
466 ДОПОЛНЕНИЕ
устраняется главенство категорий, так сразу безразличие мысли лишается своей
почвы и разрушается мрачная немая сцена глупости; а кроме того, мысль
представляет эту единоголосую и акатегориальную массу не просто как пеструю,
подвижную, асимметричную, децентриро-ванную, спиралевидную и отражающуюся в
самой себе, но и заставляет ее все время порождать рой фантазмов-событий.
Скользя по этой поверхности, одновременно и ровной, и напряженно вибрирующей,
освобождаясь от своего кататонического кокона, мысль неизменно созерцает эту
неопределенную эквивалентность, превратившуюся в обостренное событие и пышно
разодетое повторение. Опиум вызывает другие эффекты: мысль собирает уникальные
различия в одну точку, устраняет задний план и лишает неподвижность ее задачи
созерцания и расспроса глупости посредством ее имитации. Опиум дает невесомую
неподвижность, ступор бабочки, отличные от кататонической затверделости; а на
значительно более низком уровне он закладывает почву, которая уже не поглощает
бестолково все различия, а позволяет им раскрыться и заиграть во множестве
мельчайших, разобщенных, улыбающихся и вечных событий. Наркотики, если говорить
о них обобщенно, вообще не имеют отношения к истине и лжи; разве что для гадалок
они открывают некий мир "более истинный, чем реальный". На самом же деле, они
смещают соотносительные положения глупости и мысли, устраняя прежнюю
необходимость театра неподвижности. Но возможно, если уж мысли приходится
противостоять глупости, что наркотики, которые мобилизуют мысль, расцвечивают,
возбуждают, перепахивают и рассеивают ее, которые населяют ее различиями и
заменяют непрерывное фосфоресцирова-ние редкими вспышками - суть источник
частичной мысли, - может быть.10 Во всяком случае, лишенная наркотиков мысль
располагает двумя орудиями: одно - перверсия (блокирование категорий), и другое
- злой юмор (указать на глупость и пригвоздить ее). Мы далеки от того мудреца,
который вкладывает столько
__________
10 "Что о нас подумают люди?" Примечание, добавленное Жилем Делезом.)
467 ЛОГИКА СМЫСЛА
доброй воли в свой поиск истины, что может невозмутимо созерцать безразличное
разнообразие изменчивых судеб и вещей; мы далеки от раздражительности
Шопенгауэра, которому вещи досаждали тем, что не возвращались сами собой в свое
безразличие. Но мы также далеки и от "меланхолии", которая безразлична к миру и
чья неподвижность - рядом с книгами и глобусом - указывает на глубину мысли и
многообразие знания. Проявляя свою злую волю и злой юмор, мысль ждет результатов
этого театра перверсивных практик: неожиданного поворота калейдоскопа, знаков,
вспыхивающих на мгновение, результатов бросания кости, исхода других игр.
Мышление не приносит утешения или счастья. Подобно перверсии оно апатично
растянуто; оно повторяется, утвердившись на сцене; одним махом выскакивает из
стаканчика для игральных костей. В тот момент, когда случай, театр и перверсия
входят в резонанс, когда случай задает резонанс всем троим, тогда мысль
становится трансом; и тогда она достойна того, чтобы ее мыслить.
* * *
Единоголосие бытия, единственность его выражения парадоксальным образом является
принципиальным условием, позволяющим различию избегать господства идентичности,
освобождающим различие от закона Того же Самого как простой оппозиции внутри
концептуальных элементов. Бытие может выражать себя тем же самым образом, потому
что различие уже не подчиняется прежней редукции категорий; потому что оно не
распределяется внутри многообразия, которое всегда может быть воспринято; потому
что оно не организуется в понятийную иерархию видов и родов. Бытие - это то, что
всегда высказывается о различии; это - Повторение [Revenir] различия11.
Прибегая к этому термину, мы не можем избежать использования как Становления
[Devenir], так и Возвра-
___________
11 По поводу этих терминов см. Difference et repetition, pp. 52-61, 376-384;
ЛОГИКА СМЫСЛА - с.