315 ЛОГИКА СМЫСЛА
мысли. Значит, думать тоже означает есть-говорить: есть - как "результат",
говорить как "сделавшееся возможным". Здесь борьба между ртом и мозгом подходит
к концу. Мы видели, что эта борьба за независимость звуков идет, начиная еще с
экскрементальных и пищеварительных шумов, наполняющих рот-анус в глубине; мы
проследили ее вплоть до освобождения голоса с высоты и, наконец, вплоть до
первичной формации поверхности и слов. Но говорение, в полном смысле этого
слова, предполагает глагол и проходит через глагол, который проецирует рот на
метафизическую поверхность, наполняя его идеальными событиями этой поверхности.
Глагол - это "вербальное представление" во всей его полноте, а также наивысшая
утверждающая сила дизъюнкции (единоголосие для того, что расходится). Однако
глагол молчит. И мы должны буквально понимать ту идею, что Эрос - это звучание,
а инстинкт смерти - молчание. В глаголе осуществляется вторичная организация, и
из этой организации исходит весь порядок языка. Нонсенс действует как нулевая
точка мысли, случайная точка десексуализованной энергии и точечный Инстинкт
смерти. Эон, или пустая форма и чистый Инфинитив - это линия, прочерченная этой
точкой, это церебральная трещина, на гранях которой появляется событие; а
событие, взятое в единоголосии этого инфинитива, распределяется по двум сериям
амплитуды, задающей метафизическую поверхность. С одной из этих серий событие
связано как ноэматический атрибут, а с другой - как ноэтичес-кий смысл, так что
обе серии - есть-говорить - образуют дизъюнкцию для утверждающего синтеза, или
равно-голосие того, что существует в единоголосом Бытии и для него. Именно вся
эта система - точка-линия-поверхность - представляет организацию смысла и
нонсенса. Смысл происходит с состояниями дел и удерживается в предложениях,
варьируя свой чистый единоголосый инфинитив согласно сериям положений вещей,
которые он сублимирует и результатом которых является, и кроме того согласно
сериям предложений, которые он символизирует и делает возможными. Мы видели,
каким образом возникает порядок языка с его формативными составляющими - то есть
с денотациями и их выполнением в
316 ПЕРВИЧНЫЙ ПОРЯДОК
вещах, с манифестациями и их осуществлением в личностях, с сигнификациями и их
воплощением в понятиях; именно в этом заключался предмет статичного генезиса. Но
чтобы подойти к этому рубежу, нужно было пройти все стадии динамического
генезиса. Ведь голос давал нам либо только денотации, либо пустые манифестации и
денотации, либо чистые интенции, взвешенные в тональности. Первые слова дали нам
только формативные элементы, не достигая сформированных частей [языка]. Но для
того, чтобы существовал язык, полностью использующий речь с тремя измерениями
языка, надо было пройти через глагол и его молчание, через всю организацию
смысла и нонсенса на метафизической поверхности - то есть через последний этап
динамического генезиса.
Теперь ясно, что сексуальная организация - это пред-очертание организации языка,
так же как физическая поверхность была подготовкой для метафизической
поверхности. Фаллос играет важную роль на всех стадиях конфликта между ртом и
мозгом. Сексуальность находится между едой и говорением; и в то самое время,
когда они отделяются от деструктивных поглотительных влечений, сексуальные
влечения внушают первые слова, составленные из фонем, морфем и семантем.
Сексуальная организация уже наделяет нас всей точечно-линейно-поверхностной
системой; а фаллос как объект = Х и слово = Х играют роль нонсенса,
распределяющего смысл по двум базовым сексуальным сериям - прегени-тальной и
эдиповой. Однако вся эта промежуточная область, по-видимому, нейтрализуется
движением десексу-ализации, точно так же как базовые серии фантазма
нейтрализовывались серией амплитуд. Причина здесь в том, что фонемы, морфемы и
семантемы- в их первоначальном отношении к сексуальности-еще не формируют
составных частей денотации, манифестации и сигнифика-ции. Сексуальность ни
денотируется, ни манифестируется, ни сигнифицируется ими; скорее, сексуальность
- это поверхность, которую они дублируют, и сами они суть дублеры, которые
строят поверхность. Речь здесь идет о двойном поверхностном эффекте, об обратной
и лицевой стороне, которые предшествуют всем связям
317 ЛОГИКА СМЫСЛА
между положениями вещей и предложениями. Вот почему, когда развивается другая
поверхность с иными эффектами, которые, наконец, закладывают основания для
денотации, манифестации и сигнификации как упорядоченных лингвистических
составляющих, - то такие элементы, как фонемы, морфемы и семантемы, поднимаются
на эту новую плоскость, но утрачивают при этом свой сексуальный резонанс.