- Платон и симулякр
Что имеется в виду, когда речь заходит о "низвержении платонизма"? А ведь именно
в этом Ницше видел задачу собственной философии и вообще философии будущего.
Скорее всего, под "низвержением платонизма" подразумевается упразднение как мира
сущностей, так и мира явлений. Надо сказать, подобный замысел не принадлежит
собственно Ницше. Двойное низложение - низложение сущности и явления - восходит
к Гегелю, а точнее, даже к Канту. Однако сомнительно, чтобы Ницше вмел в виду то
же самое [что и названные философы]. Более того, в такой формулировке
низвержение понимается слишком абстрактно; она оставляет в тени мотивации
платонизма. Напротив, низвержение платонизма как раз и должно пролить свет на
эти мотивации. Нужно "уловить"* их так же, как Платон ловит софиста.
Вообще говоря, мотивацию, лежащую в основе теории идей, следует искать в волевом
стремлении выделять и отбирать. Это вопрос "проведения различий" между самой
"вещью" и ее образами, между оригиналом и копией, моделью и симулякром. Но одно
ли и то же имеется в виду, когда мы говорим об этих видах различий?
__________
* "...род софиста тяжело уловить" - Софист, 218d. - Примечание переводчика.
329 ЛОГИКА СМЫСЛА
Замысел Платона прояснится, если мы обратимся к самому методу деления, ибо
последний не просто один из многих диалектических приемов. Он вбирает в себя
весь потенциал диалектики, чтобы слить его с другим потенциалом и, таким
образом, представляет целую систему. Прежде всего отметим, что рассматриваемый
метод состоит в делении родов на противоположные виды так, чтобы исследуемая
вещь могла быть подведена под адекватный ей вид. Этим объясняется процесс
спецификации [в Софисте], направленный на определение того, что такое
рыболовство. Однако, это лишь поверхностный аспект деления, его ироническая
составляющая. Если же к процедуре деления отнестись серьезно, то в силе остается
и возражение Аристотеля относительно того, что подобное деление - это плохой или
бессильный силлогизм, поскольку в нем отсутствует средний термин* . Отсутствие
среднего термина ведет к ряду необоснованных заключений - например, что
рыболовство есть один из видов приобретения, приобретения посредством удара и
так далее.
Таким образом, подлинную цель деления следует искать в чем-то другом. Так, в
диалоге Политик приводится предварительное определение, гласящее, что политик -
это пастырь народа. Но на ту же роль сразу начинают претендовать и другие. Врач,
торговец, земледелец в один голос заявляют: "Это я - пастырь народа". Та же тема
поднимается и в диалоге Фвдр, когда речь заходит о том, что такое исступление,
или, точнее, как распознать подлинное исступление, или истинную любовь. Немало
претендентов наперебой утверждают: "Это я - подлинно одержимый, это я - истинно
любящий". Значит цель деления вовсе не в том, чтобы разбить роды на виды. Она
гораздо глубже и состоит в том, чтобы определить происхождение: разделить
претендентов, отли-
__________
* "...деление есть как бы бессильный силлогизм, ибо то, что должно быть
доказано, оно постулируется, и при этом всегда выводится что-то более общее [чем
то, что должно быть доказано]. Но как раз это и было упущено из виду всеми теми,
кто пользуется делением..." - Аристотель. Собр. соч. в 4-х т.т., М., Мысль, т.2,
стр. 183. - Примечание переводчика.
330 ПРИЛОЖЕНИЯ
чить чистое от нечистого, подлинное от неподлинного. Отсюда и живучая метафора,
сравнивающая процедуру деления с проверкой золота на пробу. Платонизм - это
философская Одиссея; и диалектика Платона вовсе не сводится к диалектике
противоречий или противоположностей. Ее, скорее, можно назвать диалектикой
соперничества (amphisbetesis), диалектикой соперников и претендентов. Суть
деления не в его широте, не в разбиении рода на виды, а в глубине - в отборе по
происхождению. Следует тщательно разобраться в каждой претензии, отличить
истинных претендентов от ложных. Для достижения этой цели Платон опять-таки
прибегает к иронии, ибо как только перед процедурой разделения на деле ставится
задача отбора [претендентов], все происходит так, будто бы как раз для этого она
и не годится - разделение подменяется мифом. Например, в Федре миф о
круговращении душ сводит на нет все усилия, направленные на деление. То же самое
наблюдается и в Политике, когда все сводится к мифу о древних временах. Такова
вторая ловушка деления, его вторая ироническая составляющая - увертка, явное
ускользание или отказ от поставленных целей. Дело в том, что миф, фактически,
ничему не мешает. Наоборот, он есть составная часть деления. Делению присуще
преодоление различия между мифом и диалектикой, снятие их дуальности,
воссоединение потенциалов диалектики и мифа. И действительно, миф, с его
неизменно циклической структурой, повествует об основах. Он позволяет строить ту
модель, по которой уже можно судить о претендентах.