Кроме того, откуда автор почерпнул эти черты, остается неизвестным.

В отношении эпикурейской эстетики у Б.Бозанкета также высказан интересный и причем отнюдь не скептический, но в то же самое время ничем не доказанный взгляд. А именно – этот автор из утверждаемого эпикурейцами факта необходимости чувственного восприятия делает вывод, что в условиях атомизма это вполне равносильно формализму, поскольку чувственное восприятие и, следовательно, связанная с ним эстетика базируются исключительно на геометрической форме атомов. Этот правильный взгляд, как мы увидим ниже, будет развивать в 60-х гг. французский исследователь Р.Байе.

Несколько страниц Б.Бозанкет посвящает обзору искусствоведческих теорий эпохи эллинизма. Однако для чего он это, собственно говоря, делает – не очень ясно, потому что для эстетической значимости искусствоведческой теории необходима та или иная теория красоты, но "теория красоты может быть плодотворной только для мысли, которая схватывает жизнь в целом"72, а как раз ничего этого Б.Бозанкет в эллинизме не находит. Все философские теории в период эллинизма для Б.Бозанкета являются только "полусистемами" и потому не приспособлены быть подлинными теориями красоты и искусства.

Нам думается, что скептицизм в истории эстетики – метод весьма полезный. Но в том своем виде, как он представлен у Б.Бозанкета, он является мало плодотворным.

5. Б.Кроче

У Б.Кроче читаем, что "хотя стоики связывали язык с сознанием, а не с фантазией, они, по-видимому, чувствовали нелогическую природу языка и поместили между мыслью и звуком некое нечто, называемое по-гречески lecton, а по-латински effatum или dicibile"73. Однако, по Кроче, мы не знаем в точности, что они по-настоящему имели здесь в виду, – желали ли они с помощью этого расплывчатого термина отличить лингвистическое представление от абстрактного понятия (что приблизило бы их к современным учениям), или они, скорее, хотели вообще отличить значение от звука74.

К какому из четырех теоретико-эстетических отклонений в античности – гедонизм, морализм, педагогизм и ритористическое отрицание – должен быть отнесен у Кроче стоицизм, неясно, так как прямых указаний на это у автора нет.

От чересчур краткого изложения античной эстетики на протяжении каких-нибудь двадцати пяти страниц нечего и ожидать анализа стоической эстетики, да еще в ее специфическом отличии от прочих построений эстетики в античности. Но очень важно, что Кроче обратил серьезное внимание именно на то, чем язык отличается у стоиков от мышления, и что выставлялось у стоиков как именно словесная предметность. Правда, в этом замечательном стоическом учении о лектон Кроче не разобрался ни терминологически, ни понятийно. Однако для времени написания "Эстетики" Кроче (начало XX в.), вероятно, было еще рано ставить и решать столь огромную проблему для всего стоицизма. Важно уже и то одно, что на этот термин было обращено внимание в первые же годы XX века.

6. К.Гилберт и Г.Кун

В 1939 году появилась весьма ценная работа К.Гилберт и Г.Куна75. Эта работа не блещет своей логической расчлененностью; и не видно, чтобы авторы заботились о точной характеристике эллинистически-римской эстетики. Однако не может не вызывать приятного удивления то обстоятельство, что эллинистически-римской эстетике отведено здесь достаточное место и что, несмотря на эссеистский тон изложения, многие приводимые здесь факты весьма интересны и остаются не без пользы также и для общего анализа всего этого огромного периода эстетики от Аристотеля до Плотина.

Похвально прежде всего уже то одно, что эти авторы считают заброшенную и почти забытую в истории эстетики эпоху от Аристотеля до Плотина явлением весьма значительным в истории культуры "как по количеству созданных произведений искусства, так и по интересу к ним"76. В отношении всей эллинистически-римской эстетики говорится:

"О более серьезном подходе к изучению вопросов искусства свидетельствует большой перечень ученых трудов, изданий произведений Гомера, теоретических трактатов, исторических исследований, грамматик, каталогов и книг критического содержания"77.

В связи с таким весьма важным взглядом разбираемых авторов на эллинистически-римскую эстетику необходимо сказать, что искусствознание этой эпохи обычно либо целиком пропускается в историях эстетики либо рассматривается только искусствоведчески, но не специально эстетически.

Для понимания всей этой огромной искусствоведческой литературы периода эллинизма рассматриваемые нами авторы выдвигают и соответствующую принципиальную позицию, которую никак не мог наметить, например, тот же Б.Бозанкет. У них мы читаем: "Вместе с творчеством в области искусства и его изучением появилось новое понимание красоты, рассматривающее художественные ценности как таковые независимо от вызываемых ими моральных или интеллектуальных ассоциаций"78. Это чрезвычайно важный принцип, весьма талантливо подхваченный в эллинизме данными авторами.