Однако мировая империя не могла оставить стоиков, эпикурейцев и скептиков в стороне со всем их просветительским свободомыслием. Мировая империя мыслила себя государственным абсолютом, а стоявший у нее во главе император не хуже египетских фараонов или китайских императоров мыслил себя сыном богов. Император Август всерьез считал себя принадлежащим к роду Юлиев, а род Юлиев происходил от греческой богини Афродиты и от Анхиза, двоюродного брата троянского царя Приама. Это была, конечно, самая настоящая теократия. Не только сам император именовал себя "величайшим жрецом", но в честь его повсюду строились часовни; и в этих часовнях требовалось воздавать императору религиозные почести не меньше, чем обыкновенным богам.

Для философии и эстетики это означало, что здесь должен был совершаться постепенный переход от секуляризации раннего эллинизма к сакрализации позднего эллинизма. Философия и эстетика постепенно становились сакральными. Абстрактно-всеобщие категории досократовской натурфилософии постепенно начинали переживаться чересчур интимно, внутренне, сердечно, что необходимо происходило в результате деятельности философов раннего эллинизма с их учением об интимном покое души и об имманентистском космологизме. Но и эти философы раннего эллинизма были теперь уже недостаточны ввиду своей слишком большой незаинтересованности во внешних делах и ввиду просветительства. Эта человеческая единичность, о внутреннем покое которой так заботились стоики, а также эпикурейцы и скептики раннего эллинизма, начинала теперь казаться тоже слишком абстрактной. Раньше досократовская натурфилософия казалась слишком объективистской и далекой от субъекта, а потому и абстрактной. Теперь же личность и единичность со всем этим внутренним покоем души и независимостью ни от чего общего тоже стала казаться слишком субъективистской, то есть тоже слишком односторонней, то есть тоже слишком абстрактной.

В конкретном, подлинном и окончательном смысле способом философствования стало теперь существенное и глубочайшее слияние объективного и субъективного мира, всеобщих категорий и единичных переживаний, полного разгула безудержной интуиции и такого же безудержного разгула рефлексии. Так и возник неоплатонизм, и возник не сразу, только еще в III в. н.э. Но, как мы недавно видели, ему предшествовал как значительный промежуток времени конца раннего эллинизма, так и два века позднего эллинизма, которые обычно трактуются в учебных руководствах в качестве периода эклектизма, но которые на самом деле при всей своей эклектичности имели одну и неизменную тенденцию – это постепенный переход от просветительского материализма раннеэллинистической эпохи к теократическому идеализму неоплатонической, почти четырехвековой философской и эстетической школы.

Этим исчерпывалось все философско-эстетическое содержание огромной рабовладельческой формации. Ничего другого она уже не могла дать.

Наступали уже другие формации, которые за полторы тысячи лет сумели давать уже новые ответы на вечные вопросы философии и эстетики, и ответов этих оказалось тоже безбрежное море.

>


--------------------------------------------------------------------------------


Часть Вторая
ТРИ ОСНОВНЫЕ ФИЛОСОФСКО-ЭСТЕТИЧЕСКИЕ
ШКОЛЫ РАННЕГО ЭЛЛИНИЗМА
Выше у нас уже было формулировано как отличие раннеэллинистической эстетики от эстетики периода классики, так и отличие раннеэллинистической эстетики от позднеэллинистической. Раннеэллинистическая эстетика, являясь противоположностью классике, базируется на человеческой субъективности; и все объективное, что она признает, она рассматривает в свете субъективного переживания. Для эстетики периода классики красотой был прежде всего видимый и слышимый и вообще чувственно осязаемый космос с землей в центре мира и с небом в виде купола над этой землей. Эстетика классики была воодушевлена красотой небесного свода, правильностью его движений, а также и принципами этого космического движения, которые то ли понимались в виде древних богов и демонов в их символическом истолковании, то ли в виде идей, составлявших в своей совокупности общую сферу смысловых закономерностей космоса, представлявшихся или в виде особого рода небесных и занебесных субстанций, или в виде имманентно присущих каждой вещи идей-форм.

Вся эта объективистская эстетика периода классики рушится уже в период раннего эллинизма, и первой красотой теперь начинает считаться человеческий субъект, человеческая личность и внутренняя моральная упорядоченность человеческого существа. Но как и в период классики человеческий субъект вовсе не игнорировался, а только трактовался как результат и следствие общего миропорядка, так и в период раннего эллинизма объективная действительность вовсе не отрицалась, а только получала свою характеристику на основании субъективных человеческих переживаний и полной зависимости от них.

Стоицизм, эпикуреизм и скептицизм являются основными школами раннеэллинистической эстетики.

Стоицизм больше базируется на разумной стороне человеческого субъекта, на его словесной способности и на подчинении всего внутреннего мира человека именно этим проблемам разума.