Это есть у него такая самостоятельная предметность, которая заставляет нас бесконечно ею любоваться и любоваться совершенно бескорыстно, поскольку образы эти и не просто объективны, наподобие тех вещей, от которых они истекают, и не вполне субъективны, поскольку они отчетливо противопоставляются человеческому впечатлению и находятся в собственном и весьма причудливом движении, активно сплетаясь между собой независимо ни от вещей, ни от человека. Нам представляется, что такую наглядную картину эстетической специфики не везде можно найти, даже в идеалистических системах, хотя они часто и ставят своей задачей формулировать специфику эстетического предмета. Наивный материалист Лукреций во многом превзошел здесь даже и самих ученых идеалистов-систематиков, пытавшихся конструировать эстетическое из комбинации абстрактных понятий.

Вся эта картина мифологической гносеологии античного "материализма" воспринимается теперь как увлекательный роман. Эта "святая простота" наивного философствования, эта откровенная мифологичность мысли, это наивное открытие всех карт своих изначальных интуиции (что философы обычно так тщательно скрывают), наконец, этот великолепный скульптурно-зрительный стиль античного мироощущения, открывающегося здесь с таким же эффектом, как и во всех других античных системах философии (включая крайнюю мистику), все это у Лукреция доставляет современному историку философии многие счастливые и веселые минуты созерцания законченного и красивого стиля античной материалистической эстетики, при столь большой несравнимости этого Демокрито-Эпикуро-Лукрециевского стиля с усложненными и часто трудно понимаемыми формами эстетического стиля нашей современности.

Природа для Лукреция – единственное творческое начало со всеми своими законами и со всеми своими отклонениями от закона: "Таково реальное содержание лукрециевых метафор: природа созидает, природа требует, природа правит, природа упрекает"237. Поскольку мир богов приближается к такому пониманию природы (Мать богов, Венера и др.), постольку боги реально существуют. Поскольку же им приписываются "заботы форума" и "злая суета", постольку они есть жалкая человеческая выдумка. Таким образом, природа со всеми теми определениями, которые она дает структурам отдельных вещей или существ, но взятая в своем предельном обобщении и поэтому божественности – это и есть подлинный предмет натурфилософии и этики, а мы бы сказали – и эстетики Лукреция. Такими рассуждениями Т.В.Васильевой вносится точная специфика в тот материализм и в ту антирелигиозность, которые обычно приписываются Лукрецию в нерасчлененном, вульгарном и потому несущественном для Лукреция виде. Теперь мы расчистили себе путь для формулировки того, что такое эстетика Лукреция, в чем ее сходство с Эпикуром и в чем ее коренное с ним расхождение. Эту специфическую для Лукреция эстетику можно охарактеризовать только поэтапно, поскольку она содержит в себе несколько разных слоев. И прежде всего надо вернуться к намеченной у нас картине движения атомов, но только с подчеркиванием эстетических условий такого движения и такого существования атомов. А уже после этого мы поставим вопрос об эстетике природы, намеченный, как мы сейчас сказали, в современном советском исследовании, и об эстетике чисто мифологической, которая, как мы увидим ниже, чрезвычайно сильна и своеобразна у Лукреция.

Прежде всего, о каких атомах говорит Лукреций, когда им начинает овладевать эстетическое чувство?

Оказывается, чем атомы-образы глаже и круглее, тем воздействие их на организм (и психику) нежнее, и тем прекраснее возникающие здесь представление и чувства. А чем они грубее и корявее, тем безобразнее и образы сознания.

2. Категории, образующие основу эстетики

Для эстетики Лукреция очень важен вопрос о представлении у него природы в целом. То, что космос в целом не находит у него достаточно ярких образов, об этом мы сейчас сказали. Но Лукреций очень много говорит о природе, которая для него уж во всяком случае играет первостепенную роль. Для выяснения концепции природы у Лукреция много сделала Т. В. Васильева в работах, которые сейчас никак нельзя не учитывать. Исходя из известного заявления Лукреция (I 146-148), что подлинный свет знания и окончательное преодоление темных предрассудков возникнет только благодаря созерцанию "облика и законов природы" (naturae species ratioque), Т.В.Васильева рассматривает отдельно эти три понятия у Лукреция.

Прежде всего, облик (species) природы у Лукреция не есть нечто внешнее, в чем выражалось бы нечто внутреннее.

"Вещь конкретна, она не есть более или менее удачная копия некоего образца, она не есть представитель какого-то общего рода, вещь есть сама свой род, своя природа, сращение своих первоначал"238. "У Лукреция нет определенного понятия об источнике видового многообразия чувственных вещей, зато взгляд его постоянно ищет структуры вещи, ее архитектоники". "Демокритовская "буквенная диалектика" в общем Лукрецию чужда, он не вникает в проблему того, как сочетание букв дает нечто, к сочетанию букв несводимое, скорее, напротив, он отождествляет структуру вещи с ее сущностью (природой), вернее, просто не знает иной сущности, кроме структуры"239.