Правда, тут же сам собой возникает и человеческий трагизм, поскольку тот чувственный индивидуум, на позиции которого стоит Лукреций, уже не в силах переносить всего мучительного хаоса жизни, хотя, согласно теории, этот хаос и является у него тем, что прекраснее всего252. И еще IV 51-53 (об ученых предположениях относительно места этих стихов говорит Ф.А.Петровский, II, с. 411-412):

"Из самых глубин наслаждений исходит при этом Горькое что-то, что их среди самых цветов донимает (angat, собственно говоря, "душит")".

Есть у вещей то, что мы за призраки (simulacra) их почитаем;
Тонкой они подобны плеве (membranae), иль корой (cortex) назовем их,
Ибо и форму и вид (speciem ас formam) хранят отражения (imago) эти
Тел, из которых они выделяясь, блуждают повсюду.

Лукреций дает великолепную картину самостоятельной жизни этих "образов" в пространстве (IV 129-140; ср. 239-254; 269-291). Эти-то "образы" и определяют сознание человека (IV 721-730, ср. III 75-310).

Необходимо отметить, что в отношении Лукреция и его философской терминологии советскими учеными проделана большая работа, которая почти целиком отсутствует в зарубежной литературе. З.А.Покровская тщательно изучила всю терминологию Лукреция, относящуюся к атомам и пустоте. Она установила, что вместо эпикурейского термина "атом" Лукреций употребляет такие слова, как corpora ("тела"), corpuscula ("тельца"), primordia ("первоосновы"), exordia или просто ordia ("исходные начала"), principia ("начала"), semina ("семена"), elementa ("элементы"), figurae ("фигуры"), partes ("части"), particulae ("частички"), pondera ("массы"), res ("вещи"), radices ("корни"), materies (здесь ед. число, "материя"). Кроме того, эти существительные, по наблюдению З.А.Покровской, часто употребляются в сочетании с прилагательными: genitalia ("родовые"), prima ("первые"), primoria ("первичные"), minuta ("маленькие"), parvissima ("мельчайшие"), certa ("определенные"), саеса ("невидимые"), pauxilla ("малюсенькие"), parvae ("малые"), occultae ("скрытые"), communia ("общие"). Указанные существительные сочетаются у Лукреция также и с родительными падежами rerum ("вещей"), materiai ("материи"), principiorum ("начал")253.

Вся эта терминология, не свидетельствуя о четкости мысли у Лукреция, очень четко свидетельствует о весьма интенсивном его стремлении так или иначе изобразить эпикуровские атомы и выдвигать весьма важные оттенки общего понятия атома.

Между прочим, если коснуться выражений у Лукреция для понятия космоса, то вопреки З.А.Покровской мы, пожалуй, отметили бы некоторого рода прозаичность языка Лукреция: "все"; "все, что есть"; "великое все", "огромное все", "совокупность" (summa), "вся совокупность всего в целом" (summa surnmai totius omnis), "все вещи", "огромное обилие вещей", "вся природа вещей", "вся природа", "совокупность вещей", "материя", "вся материя", "обилие материи", "бесконечная сила материи"; "все, какое есть пространство"; "все пространство совокупности всего", "совокупность места", "вся пустота", "природа места и пространство глубины", "глубокая бездна", "глубина", "природа глубины", "совокупность глубины", "совокупная глубина", "неизмеримое", "неизмеримое все", "совокупность неизмеримого", "бесконечное пространство", "пространство без конца и предела". З.А.Покровская вполне права, когда говорит, что Лукреций "особенно тщательно останавливается на безграничности, огромности вселенной". Однако едва ли можно согласиться с этим исследователем, когда он пишет: "Сам образ грандиозной, необъятной вселенной дает возможность поэту полно и всесторонне характеризовать его в названиях"254. Мы бы сказали, что насколько глубоко и всесторонне Лукреций чувствует свои отдельные атомы и их бесконечное сплетение, настолько мало он чувствует космос в целом, в котором он только и находит бесконечное пространство и совокупности вещей. Никакого "образа" космоса найти у Лукреция невозможно.

В другой своей работе З.А.Покровская находит у Лукреция целых 54 словесных выражения для понятия атома и весьма инструктивно делит их на целых семь разных групп, действительно характерных для самых общих свойств эпикурейского атома255.

Вопрос о совместимости глубокой поэзии Лукреция и точности его терминологии интересно объясняется у Я.М.Боровского, который пишет: "Эти обозначения, функционируя как термины, в употреблении их Лукрецием ничего не утрачивают из своего образно-экспрессивного содержания"256.

>


--------------------------------------------------------------------------------

§9. Эстетическая сущность мифологии и художественного стиля Лукреция
1. Натурфилософская мифология и ее трагический характер в связи с теологией

Казалось бы, на этом можно было бы и завершить изложение эстетики Лукреция. Но такое завершение свидетельствовало бы об одном порочном подходе к Лукрецию, свойственном очень многим его излагателям. А именно – многие думают, что теоретическая философия Лукреция – это одно, а его поэзия – это совсем другое, не имеющее никакого отношения к его философии.