“Поболтаем о прошлом”?

Я совершенно не представлял, о каком таком “прошлом” мог бы болтать с Готандой. В школе мы не были особенно близки и почти не общались. Он слыл яркой личностью и гордостью класса; я же, прямо скажем, влачил весьма неприметное существование. Удивительно, что он вообще помнил, как меня зовут. Какое тут может быть “прошлое”? О чем мне с ним говорить? Впрочем – ладно, стоит отдать ему должное: носа он не задирал. В общем, хорошо, что все обернулось именно так, а не иначе.

Наскоро побрившись, я надел рубашку в оранжевую полоску, поверх нее – твидовый пиджак от Калвина Кляйна. Повязал шерстяной галстук от Армани, когда-то подаренный подругой на день рождения. Натянул свежевыстиранные джинсы. И обулся в теннисные туфли, купленные буквально на днях. Это были самые шикарные вещи в моем гардеробе. Оценит ли весь этот шик мой собеседник? Черт его знает. Ни разу в жизни не ужинал с кинозвездами. И что для этого полагается надевать – даже примерно не представлял.

Подъехал он ровно через двадцать минут – ни больше, ни меньше. Его шофер – лет пятидесяти, невероятно учтивый – позвонил в дверь и сообщил, что господин Готанда ожидает в машине. “Где личный шофер, там и мерседес”, – подумал я и не ошибся: внизу ждал именно “мерседес”. Серебристый “мерседес” исполинских размеров. Прямо прогулочный катер, а не автомобиль. Все стекла зеркальные – ни черта не разобрать, что внутри. С легким, приятным щелчком шофер распахнул передо мною дверь. Я ступил туда, внутрь. Внутри был Готанда.

– Давно не виделись! – сказал Готанда, широко улыбаясь. Я понял, что рукопожатия не будет – и слава богу.

– Давненько, – согласился я.

Одет он был очень просто: темно-синяя ветровка поверх шерстяного свитера, кремовые брюки из потертого вельвета. На ногах – кроссовки “асикс” невнятно-линялой расцветки. Однако все вместе выглядело безупречно. Самая стандартная и неказистая одежда смотрелась на нем так же стильно, как шедевры первоклассных модельеров. Не переставая улыбаться, он оглядел меня с головы до ног.

– Шикарно одеваешься, – сказал он. – Отличный вкус!

– Спасибо, – сказал я.

– Прямо кинозвезда! – добавил он. Это вовсе не прозвучало насмешкой – просто пошутил человек, и все. Я рассмеялся, он тоже. Атмосфера слегка разрядилась. Готанда окинул взглядом салон автомобиля.

– Зверь машина, да? Это мне студия дает, когда нужно. Вместе с шофером. Чтобы я, значит, в аварию не попал и не рулил, когда пьяный. Так безопаснее. И для студии, и для меня. Всем хорошо, все счастливы.

– И не говори... – только и сказал я.

– Сам-то я на такой в жизни бы ездить не стал. Я люблю, чтоб машина поменьше была.

– “Порш”? – спросил я.

– “Мазерати”, – ответил он.

– Ну! Я-то люблю, чтоб еще поменьше... – сказал я.

– “Сивик”? – спросил он.

– “Субару”, – ответил я.

– Ах, “субару”! – сразу закивал он. – Как же, ездил когда-то. Первая в жизни машина. В смысле – из тех, что я за свои деньги купил, не казенная. После первого фильма получил гонорар – и купил подержанную “субару”. Ужасно ее любил! На съемки только на ней и ездил. А в следующем фильме мне уже дали роль покрупнее. Ну, и предупредили сразу. Дескать, хочешь пробиться в большие звезды – даже и не думай разъезжать на какой-то “субару”... Пришлось заменить на другую. Таков мир! А машина хорошая была. Практичная, дешевая... “Субару” я уважаю.

– Вот и я тоже, – сказал я.

– А знаешь, почему у меня самого “мазерати”?

– Почему?

– Потому что нужно на расходы больше списывать! – произнес он таинственным тоном, словно выдавал чьи-то грязные секреты. – Менеджер все время талдычит: расходуй как можно больше! А то не хватает для списания. Вот и приходится дорогие машины покупать. Купил подороже – больше на расходы списал. Общая квота расходов повышается. Все счастливы.

Черт-те что, подумал я. Хоть кто-нибудь в этом мире может думать о чем-то, кроме списания расходов?

– Сейчас от голода сдохну! – сказал Готанда и покачал головой. – И спасет меня только толстенный стэйк. Как ты насчет стэйка?

Я ответил, что полагаюсь на него, и он сказал шоферу, куда ехать. Шофер молча кивнул, и машина тронулась с места. Готанда, широко улыбаясь, смотрел на меня.

– Личный вопрос! – сказал он. – Сам себе ужин готовишь – стало быть, холостяк?

– Ага, – кивнул я. – Женился, развелся...

– Слушай, вот и я так же! – воскликнул он. – Женился, потом развелся... Пособие выплачиваешь?

– Нет.

– Что, ни иены?

Я покачал головой:

– Она все равно не возьмет.

– Счастливчик! – сказал он с чувством. И рассмеялся: – А я, поверишь, тоже ничего не выплачиваю – но из-за чертова развода сижу на полной мели. Слыхал, небось, как я разводился?

– Кое-что... краем уха, – ответил я.

Он не стал продолжать.

Насколько я помнил, лет пять назад он женился на популярной киноактрисе, а через два с лишним года развелся. Их развод тогда со смаком обсасывали скандальные еженедельники. Какие из них писали правду, какие нет – понять было трудно.