Покончил с одеждой – и больше не представлял, чем заняться. От нечего делать принял ванну, посмотрел новости по телевизору. Ничего нового не сообщили. Завтра погода начнет ухудшаться, пригрозили синоптики. Ну и ладно, подумал я. Завтра мы уже в Гонолулу. Я выключил телевизор и завалился на кровать с банкой пива. И снова представил Мэй. Абсолютно, безнадежно мертвую Мэй. Как она лежит сейчас в диком холоде. Никто понятия не имеет, кто она. Никто не приходит ее оттуда забрать. Ни “Дайр Стрэйтс”, ни Боба Дилана она уже никогда не услышит. А я собираюсь завтра на Гавайи. Да не просто так, а на чьи-то представительские расходы. Кто сказал, что на этом свете есть справедливость?

Я помотал головой и отогнал мысли о Мэй прочь. Потом подумаю, не сейчас. Сейчас – слишком тяжело. Слишком свежо и остро.

Я начал думать о девчонке из отеля в Саппоро. Той самой, в очках, за стойкой регистрации. Имени которой я не знаю. Уже несколько суток подряд мне страшно хотелось поговорить с ней. Пару раз она мне даже приснилась. Но как лучше поступить – я не знал. Взять и позвонить в отель? И сказать в трубку: “Соедините меня с девушкой в очках за стойкой регистрации”? Бред какой-то. Так я точно ничего хорошего не добьюсь. Черта с два меня вообще с кем-то соединят. Все-таки отель – серьезное место, где работают очень серьезные люди.

Довольно долго я лежал и думал об этом. Должен же быть какой-нибудь выход, вертелось в голове. Если очень хочется – способ всегда найдется. Наконец минут через десять я придумал. Получится или нет – не знал, но попробовать стоило.

Я позвонил Юки, договорился о завтрашней встрече. Сказал, что утром в половине десятого заеду за ней на такси. И как бы в продолжение темы спросил, не знает ли она случаем, как звали ту женщину из отеля в Саппоро. Ну, ту самую, которая нас познакомила и просила проводить тебя до Токио… Да-да, в очках.

– Да… Кажется, знаю. У нее еще имя такое странное было, я удивилась – даже в дневнике записала. Только сразу не вспомню, надо дневник проверить, – сказала она.

– Сейчас можешь проверить?

– Сейчас я телевизор смотрю. Давай потом?

– Извини – но я тороплюсь, и очень сильно.

Она что-то недовольно пробурчала себе под нос, но все-таки встала и сделала, что я просил.

– Юмиёси-сан, – сказала она.

– Юмиёси? – переспросил я. – А что там за иероглифы[52.Сочетание “юми-ёси” крайне редко для японских фамилий. Слово явно состоит из двух иероглифов, однако на слух непонятно, каких, – возможны слишком разные варианты. Сам автор на протяжении всего романа пишет его фонетической азбукой]?

– Не знаю. Говорю же, сама удивилась, когда услышала. Как это пишется – понятия не имею. Наверно, она откуда-нибудь с Окинавы. Это ведь там все имена ненормальные, да?..[53.Окинавский, самый южный диалект, на который сильно влияли языки Полинезии, разительно отличается от нормативной японской речи. Именно поэтому многие непривычные или экзотические слова японцы ассоциируют с Окинавой]

– Да нет… Такого, пожалуй, даже на Окинаве не встретишь.

– Ну, в общем, её так зовут. Юмиёси, – сказала Юки. – Эй, у тебя всё? А то я телевизор смотрю.

– А что смотришь-то?

Не ответив, она шваркнула трубкой.

На всякий случай я полистал телефонный справочник в поисках фамилии “Юмиёси”. И, к своему удивлению, обнаружил, что во всем Токио проживало аж два господина Юмиёси. Один писал себя иероглифами “лук” и “удача”. Другой значился под именем своей фирмы – “Фотолавка Юмиёси”, где для пущей рекламы вместо иероглифов использовалась кана[54.Слоговая фонетическая азбука; японские буквы]. М-да... Каких только имен не встретишь на белом свете.

Я позвонил в отель “Дельфин” и спросил, на месте ли сегодня Юмиёси-сан. Ни на что особенно я не надеялся – но меня тут же соединили. “Эй…” – позвал я. Она меня помнила. На свалку мне еще рановато.

– Сейчас я работаю, – ответила она вполголоса, коротко и невозмутимо. – Позже перезвоню.

– Нет проблем! Позже так позже, – согласился я.



* * *

Дожидаясь звонка от Юмиёси-сан, я позвонил Готанде домой и сообщил его автоответчику, что завтра срочно улетаю отдыхать на Гавайи.

Готанда оказался дома и тут же перезвонил.

– Вот здорово! Просто завидую, – сказал он. – Отвлечешься, развеешься хоть немного. Сам бы поехал, если б мог…

– Ну, поехали. Тебе-то что мешает?

– Да нет, тут все не так просто… Я своей конторе деньги должен. Со всеми этими свадьбами да разводами всё занимал у них, занимал, а тут… Я же тебе рассказывал, как без гроша остался? Ну вот. И теперь, чтобы только долги вернуть, вкалываю на них как прoклятый. Снимаюсь даже в такой рекламе, от которой с души воротит. Идиотская ситуация, представляешь? Купить могу что хочу, всё спишется. А долги вернуть – не могу… Ей-богу, этот мир с каждым днем становится все запутаннее. Перестаешь понимать, бедный ты или богатый. Барахла вокруг завались, а чего хочешь – никак не найдешь. Деньги можно спускать как угодно – только не на то, что действительно нужно. Красоток покупай себе хоть каждую ночь – а к любимой женщине и прикоснуться не смей.