Просто так, – честно сказал я. – Я завтра в путешествие уезжаю. Захотел перед отъездом твой голос услышать. Вот и всё дело. Представь себе, иногда мне очень хочется слышать твой голос.

Она опять замолчала. В трубке слышались легкие помехи. Далеко-далеко говорила женщина. Словно из-за угла какого-то длинного коридора. Скрипучий, едва различимый голос звучал очень странно. Слов не разобрать, но чувствовалось, что ей физически тяжело. Мучительно, то и дело срываясь на полуслове, она все жаловалась кому-то на жизнь.

– Помнишь, я тебе рассказывала, как из лифта в темноту провалилась? – спросила Юмиёси.

– Помню, – ответил я.

– Так вот… Это еще раз случилось.

Я молчал. Она тоже. Далекая женщина в трубке все говорила, мучаясь и скрипя. Ее собеседник поддакивал, но уже совсем неразборчиво. Совсем слабый голос лишь повторял короткие междометия, что-то вроде “ага” и “угу”. Женщина говорила так медленно, словно взбиралась куда-то по хлипкой стремянке и боялась упасть. “Так говорят мертвецы! – вдруг пронеслось у меня в голове. – За углом длинного-длинного коридора собрались покойники и говорят со мной. О том, как это тяжело и мучительно – умереть…”

– Эй… Ты слушаешь? – спросила Юмиёси.

– Слушаю, – ответил я. – Расскажи.

– Только скажи сперва – ты действительномне тогда верил? Или просто слушал и поддакивал из вежливости?

– Действительно верил, – сказал я. – Я тебе не рассказывал, но… Потом, после нашего с тобой разговора, я ведь тоже там побывал. Поехал в лифте, вышел – и ступил в темноту. И со мной произошло то же самое. Так что я тебе верю, не беспокойся.

– Ты тоже там был?!

– Я еще расскажу тебе об этом подробнее, но не сейчас. Сейчас я еще не все могу объяснить как следует. Очень многое я сам для себя пока не решил. Но когда мы встретимся, обязательно расскажу – все по порядку, от начала и до конца. И хотя бы поэтому должен увидеть тебя еще раз. Но это случится потом. А сейчас – ты можешь рассказать, что случилось с тобой? Поверь, это очень важно.

Она выдержала долгую паузу. Помехи и голоса в трубке смолкли. Обычная тишина телефонной трубки – и ничего больше.

– Когда это было... – сказала она наконец. – Дней десять назад, наверное. Поехала я на лифте вниз, в подземный гараж. Часов в восемь вечера. Доехала, выхожу – и вдруг снова тамоказываюсь! Как и в прошлый раз. Сперва вышла и только потом сообразила, где я. Только не ночью, и не на шестнадцатом этаже. Но всё точно так же. Темно, хоть глаз выколи, сыро и плесенью пахнет. И темнота, и сырость, и запах – всё такое же. На этот раз я никуда не пошла. Застыла на месте и жду, пока лифт обратно приедет. Прождала, наверно, целую вечность… А потом лифт пришел, я села и поскорее уехала. Вот и всё.

– А об этом ты кому-нибудь говорила? – спросил я.

– Ты что! – сказала она. – Второй раз? Нет уж, хватит. Решила больше никому не рассказывать.

– И правильно. Больше никому говорить не стоит.

– Послушай, но что же мне делать? Так и бояться, что опять в темноту провалюсь, всякий раз, как на лифте еду? Когда в таком огромном отеле работаешь, хочешь не хочешь – а приходится ездить в лифте по нескольку раз на дню… Как же быть? Мне и посоветоваться-то не с кем, кроме тебя…

– Послушай… Юмиёси-сан, – сказал я. – Что же ты мне раньше не позвонила? Я бы тебе сразу объяснил, как быть!

– Я звонила. Несколько раз, – сказала она тихонько, почти шепотом. – А тебя все дома не было.

– Ну, наговорила бы на автоответчик!

– Да… не люблю я его. И так душа не на месте…

– Ясно. Тогда слушай, объясняю всё очень просто. Эта темнота – никакое не Зло, и ничего опасного для тебя в ней нет. Бояться ее не нужно. Там, в темноте, кое-кто живёт – ты шаги его слышала, помнишь? – но он никогда тебя не обидит. Он даже мухи обидеть не может, поверь мне. Поэтому, если опять в темноту попадешь – просто зажмурься покрепче и жди, пока лифт не приедет. Поняла?

Она помолчала, переваривая то, что я ей сказал.

– Можно, я признаюсь тебе кое в чем?

– Да, конечно.

– Я не понимаю тебя, – сказала она очень тихо. – Иногда о тебе вспоминаю. Но кто ты такой на самом деле, что за человек – никак не пойму.

– Я знаю, о чём ты, – сказал я. – Мне уже тридцать четыре – но, к сожалению, во мне еще слишком много того, что я сам себе объяснить не могу. Слишком много вопросов я очень долго откладывал на потом. И только теперь наконец пытаюсь собрать себя в одно целое. Изо всех сил стараюсь. И, надеюсь, довольно скоро смогу объяснить тебе все очень точно. И тогда мы гораздо лучше поймем друг друга.

– Что ж, будем надеяться, – произнесла она тоном абсолютно постороннего человека. Как диктор в телевизоре: “Будем надеяться, все кончится хорошо. Переходим к следующей новости…”

– А вообще-то я завтра на Гавайи лечу, – сообщил я.

– А-а, – ответила она равнодушно.

На этом разговор иссяк. Мы попрощались и положили трубки. Я выдул залпом стакан виски, выключил свет и уснул.




28.


– Переходим к следующей новости.