Убегает. Готанда в трансе. Голос Кики: “Что происходит?”.

В темноте кинозала я глубоко-глубоко вздохнул.

Окей. Это – реальность. Ошибка исключена. Все связано.




15.


Утопая в кресле кинотеатра, я сцепил перед носом пальцы и в который раз задал себе вопрос: ну, и что же мне теперь делать?

Мой вечный проклятый вопрос... Но именно сейчас я должен ответить на него – спокойно и вразумительно. И наконец навести в голове порядок. Сейчас или никогда.

Ликвидировать путаницу неправильных соединений.

Где-то замкнуло контакты. Это ясно как день. Кики, я и Готанда – наши схемы наложились одна на другую, провода перепутались. Почему так случилось – я даже смутно представить себе не могу. Однако распутать это нужно во что бы то ни стало. Восстановить нарушенную реальность, и через нее – себя самого... Но что если это не беспорядок в старой цепи, не путаница в ее схемах – а принципиально новая схема, зародившаяся сама по себе, независимо от всего остального? Ну что ж. Если даже и так – все равно придется выяснить, куда она ведет, эта цепь, проследить ее всю до конца. Как можно осторожнее – чтобы контакты, не дай бог, не оборвались. Ибо другого способа нет. Но двигаться в любом случае. Что бы ни случилось – танцевать, не стоять на месте. И при этом – танцевать очень классно. Чтобы все только на меня и смотрели...

“Танцуй!”– говорит мне Человек-Овца.

“ТАНЦУЙ!”– отзывается эхо у меня в голове.

Как бы там ни было – сначала я вернусь в Токио. Оставаться здесь дальше нет смысла. Цель приезда в отель “Дельфин” уже достигнута, задача выполнена на все сто. Вернусь в Токио, приду в себя, нащупаю нужные провода – и прослежу эту чертову цепочку от начала и до конца... Я задернул молнию куртки до подбородка, надел перчатки, шапку, замотался шарфом до самого носа и вышел из кинотеатра. Снег валил с такой силой, что я едва различал дорогу. Окоченевший город выглядел безнадежно, как замороженный труп.



* * *

Вернувшись в номер, я позвонил во “Всеяпонские Авиалинии” и заказал билет до Ханэда[16.Один из токийских аэропортов]на первый же послеобеденный рейс. “Из-за сильного снегопада возможны задержка этого рейса или пересадка на следующий, вы не возражаете?” – спросила в трубке дежурная. Я ответил, что мне все равно. Я решил возвращаться – и хотел улететь как можно скорее. Собрав вещи, я спустился в фойе и расплатился по счету. А затем подошел к своей знакомой в очках и пригласил ее к стойке “Автомобили в аренду”.

– Так получилось, что мне нужно срочно уехать в Токио, – сказал я ей.

– Большое спасибо! Приезжайте еще! – прощебетала она со все той же производственной улыбкой на губах. Хотя я был уверен: мой внезапный отъезд не мог не задеть ее хотя бы чуть-чуть. Слишком уж легко она обижалась на что угодно.

– Эй, – сказал я. – Я еще приеду. Скоро. И тогда мы с тобой поужинаем, не торопясь, и поговорим обо всем на свете, хорошо? Мне обязательно нужно кое о чем с тобой поговорить. Но сейчас мне действительно необходимо быть в Токио – по очень важному делу. Там от меня потребуются всякие страшные вещи: логическое мышление, ситуативное моделирование, общее прогнозирование... Ну, а потом все закончится – и я приеду. Через месяц, или два, или три – сам пока не знаю. Но вернусь обязательно. Почему я так уверен? Как тебе объяснить... Само это место для меня очень много значит. Мне так кажется. И поэтому я еще обязательно вернусь.

– Н-н-да? – протянула она скорее вопросительно.

– Н-н-да! – протянул я скорее утвердительно. – Я, конечно, понимаю, каким бредом звучит то, что я говорю...

– Вовсе нет! – вдруг сказала она без всякого выражения. – Просто я не могу загадывать, что со мной случится через несколько месяцев, вот и все.

– Ну, о нескольких месяцах речи не идет! И мы обязательно еще встретимся. Ведь у нас с тобой столько общего! – убеждал я ее. Но ее это почему-то вовсе не убеждало. – Или тебе так не кажется?

Она постучала концом авторучки по стойке – цок, цок, цок – и ничего не ответила.

– А ты, случайно, не ближайшим рейсом летишь? – спросила она, помолчав.

– Самым ближайшим, какой взлетит, – кивнул я. – Вот только из-за погоды пока не ясно, когда вылет.

– Если так, то у меня к тебе будет просьба... Можно?

– Ну, разумеется!

– Тут у нас ребенок – девочка тринадцати лет – едет в Токио без родителей. Ее мать по срочным делам улетела куда-то. А дочку одну в отеле оставила. Если тебе не трудно – ты не мог бы проводить ее до Токио? А то у нее и багажа прилично, и, боюсь, в самолет-то не сядет, как полагается...

– Как это? – не понял я. – С чего бы это мать бросала ребенка и улетала бог знает куда? Что за безалаберность?

Она пожала плечами.

– Такая она и есть, эта мать. Безалаберная. Всемирно известная фотохудожница, со странностями. Взбрело ей в голову ехать куда-то – срывается с места и едет. О ребенке и не вспомнит. Творческая натура, что с нее взять? Задумается о чем-то – про все остальное на свете забывает. Вчера уехала, сегодня спохватилась – и давай звонить в отель.