.. К тому же мой друг. Так что все будет хорошо, слышишь?

– Дядечка? – повторил я ошарашенно. – Какой я вам дядечка? Мне всего тридцать четыре! Я протестую!..

Но меня, похоже, никто не слушал.

Она взяла пигалицу за руку и повела прямиком к лимузину, загородившему весь стеклянный портал на выходе из отеля. Носильщик в это время уже грузил ее чемодан в багажник. Делать было нечего – я поплелся за ними следом. “Дядечка”!.. С ума сойти легче.

В лимузин сели только мы с пигалицей. Погода портилась на глазах. Всю дорогу до аэропорта в окне тянулись сплошные снега да льды. Антарктика...

– Слушай, – спросил я девчонку. – А звать-то тебя как?

Она внимательно посмотрела на меня. И чуть заметно покачала головой. Мол, ну ты, дядя, даешь. Потом повернулась к окну и неторопливо, словно желая отыскать что-то определенное, обвела глазами окрестности. Везде, куда ни глянь, лежал снег.

– Юки[19.Юки (яп.) – снег], – вдруг сказала она.

– Юки?

– Звать так, – пояснила она. – Имя. Юки.

Сказав это, она вытащила из кармана плейер – и унеслась в свою персонально-музыкальную вселенную. Так до самого аэропорта больше ни разу на меня и не взглянула.

За что? – думал я. Что я не так сказал?.. Позже-то я понял, что Юки – ее настоящее имя. Но тогда, в лимузине, я был убежден, что вместо имени она просто ляпнула первое, что в голову взбрело. И я обиделся. Время от времени она доставала из кармана жевательную резинку и нахально жевала ее в одиночестве. Мне не предложила ни разу. То есть, я вовсе не хотел ее жвачки – но хоть предложить-то можно из вежливости? И вот в результате всей этой несправедливости я наконец ощутил себя нудным состарившимся идиотом. А поскольку этого уже никак не исправить, я просто ввинтился поглубже в кресло и закрыл глаза. И погрузился в собственное прошлое. Во времена, когда мне было столько же, сколько ей сейчас. Я тогда собирал пластинки рок-музыки. Синглы-сорокапятки. Рэй Чарльз – “Hit the Road, Jack”, Рики Нельсон – “Travelin' Man”, Бренда Ли – “All Alone Am I”и все в таком духе; помню, штук сто насобирал. Каждый день их слушал и слушал – все слова тогда знал наизусть... Я попытался прокрутить в голове слова “Travelin' Man”. Сам себе не поверил – но я помнил весь текст наизусть! Совершенно бессмысленная песня, а попробуй спеть – вспоминается до последней строчки... Вот что значит молодая и крепкая память. Всякую белиберду запоминаешь на всю жизнь.



And the China doll

down in old Hongkong

waits for my return...[20.“И фарфоровая куколка в старом Гонконге ждет, когда я вернусь”]



Что тут скажешь? Конечно, это не “TALKING HEADS”. Меняются времена. Ti-i-imes, they are a-cha-a-anging...[21.А времена – они меняются…” – строка из одноименной песни Боба Дилана (1964)]



* * *

Оставив Юки в зале ожидания, я отправился к стойке авиалинии и выкупил билеты. Заплатил по своей кредитке – потом рассчитаемся. До вылета оставался еще целый час, но дежурная сообщила, что рейс, скорее всего, отложат. “Следите за объявлениями, – сказала она. – В настоящий момент видимость нулевая”.

– А улучшение, вообще, ожидается? – поинтересовался я.

– По прогнозу – ожидается, но трудно сказать, когда, – ответила дежурная голосом человека, которому все осточертело. Еще бы. Повтори одну и ту же фразу двести раз – расхочется жить на свете.

Я вернулся к Юки, сообщил ей о снегопаде и возможной задержке рейса. Она поглядела на меня с таким видом, будто хотела сказать: “ну-ну”. Но ничего не сказала.

– Как все будет – непонятно, так что давай пока багаж не сдавать, – предложил я. – Если что – обратно получать замучаемся.

“Да как угодно”, – было написано на ее лице, но она опять ничего не сказала. – Какое-то время придется здесь просидеть. Не самое интересное место, конечно... – продолжал я. – Ты, кстати, обедала?

Она кивнула.

– Ну, тогда, может, хоть в кафе посидим? Попьешь чего-нибудь. Кофе там, какао, чай, сок – что захочешь. А?

“Ну, не знаю...” – нарисовалось у нее на лице. Не лицо, а палитра визуальных эмоций.

– Тогда пойдем! – сказал я и поднялся с кресла. И, толкая перед собой чемодан на колесиках, прошел с ней в кофейню. В кофейне оказалось людно. Все рейсы задерживались, у всех вокруг были изможденные лица. Лишь бы заказать хоть что-нибудь, я попросил себе бутербродов и кофе, а Юки взяла какао.

– И сколько ты в отеле жила? – спросил я.

– Десять дней, – сказала она, немного подумав.

– А мать когда уехала?

Она поразглядывала снег за окном, потом ответила:

– Три дня назад.

Прямо не разговор, а урок английского начальной ступени.

– А в школе, что – всю дорогу каникулы?

– А в школу я не хожу. Всю дорогу. Так что отстань, – сказала она. И, достав из кармана плейер, нацепила наушники.

Я допил кофе, почитал газету. Что-то я в последнее время слишком часто раздражаю собой девчонок. С чего бы это? Не везет – или причина серьезнее?

Наверное, просто не везет, решил я. Потом, дочитав газету, достал из сумки карманного Фолкнера – “Шум и ярость” – и раскрыл на первой странице.