..

И правда, подумал я. Пока мы будем так стоять и препираться, Юки, того и гляди, проснется и тоже вылезет из своего номера – объясняйся с ней потом. И я впустил незваную гостью. Будь что будет. Хорошо, если все будет хорошо...

В номере Джун сразу скользнула к дивану, без приглашения забралась на него и подобрала ноги.

– Чего-нибудь выпьете? – спросил я.

– Что вы, то и я, – ответила она. Я смешал на кухне два джин-тоника, принес в комнату и присел на диван рядом с ней. Она с удовольствием отхлебнула и, усаживаясь по-турецки, смело раздвинула ноги. Очень красивые ноги, подумал я.

– Слушайте, Джун. Зачем вы ко мне пришли? – спросил я.

– Сказали прийти – я и пришла, – сказала она как ни в чем не бывало.

– Кто сказал?

Она пожала плечами.

– Джентльмен, который хочет вас отблагодарить, не называя своего имени. Он заплатил. Аж из Японии. Чтобы я к вам пришла. Вы ведь понимаете, зачем?

Хираку Макимура, догадался я. Вот он, его пресловутый “подарок”. И вот что означает лента с бантиком у нее на запястье... Стало быть, он надеялся, что, купив мне женщину, сможет не волноваться за дочь. Практичный человек. То есть – реальнопрактичный. Злости я не чувствовал – напротив, мне даже стало по-настоящему интересно. Странный мир окружал меня: все только и делали, что покупали мне женщин.

– Все оплачено до утра. Можно отлично развлечься! У меня очень хорошее тело.

Джун вытянула ноги, сбросила розовые босоножки и в соблазнительной позе разлеглась на полу.

– Знаешь... Извини, но я не могу, – сказал я.

– Почему? Ты что – гомик?

– Нет... И дело не в этом. Просто мы с этим джентльменом, который все оплатил, по-разному мыслим. Поэтому я не могу с тобой спать. Понимаешь, здесь не тот сюжет...

– Но ведь все уже оплачено. Деньги вернуть не получится. А переспали мы с тобой или нет – тот, кто платил, об этом все равно не узнает. Не буду же я ему по международному телефону докладывать: “Йес, сэр! Ваш заказ выполнен, мы трахнулись ровно три раза”... Так что делай, не делай – все равно уже ничего не изменится. И “сюжет” тут вовсе ни при чем.

Я вздохнул. И глотнул джин-тоника.

– Давай, чего ты! – просто сказала Джун. – Тебе понравится, вот увидишь.

Я не знал, как быть. Что-либо взвешивать, что-либо доказывать самому себе становилось все сложнее. Вот так – день заканчивается, ложишься в постель, гасишь свет, собираешься уснуть. А тут к тебе в комнату вваливается незнакомка и говорит “Давай!” Весь мир сошел с ума.

– Может, еще джина выпьем? – предложила она. Я кивнул, она скользнула на кухню и через минуту принесла оттуда еще два джин-тоника. Включила радио. Держась при этом естественно, словно у себя дома. Зазвучал хард-рок.

– Сайко![65.Высший класс! (яп., разг.)]– произнесла она по-японски. Затем села рядом, прислонилась ко мне и отхлебнула джин-тоника. – Я свое дело знаю. И знаю про все это больше тебя. Нету здесь никакого сюжета. Ты, главное, положись на меня, а я сама все сделаю. И тот японский джентльмен здесь уже совсем-совсем ни при чем. Такими вещами он распоряжаться не может. Тут уже решаем только мы вдвоем, ты и я...

И она нежно провела пальчиками по моей груди. Я понял, что запутываюсь окончательно. Мне даже стало казаться, что если уж Хираку Макимуре будет приятно, что я трахнулся с проституткой на его деньги, – то почему бы, собственно, и нет. Вместо того, чтоб терзаться вопросами без ответов, куда проще покончить со всем одним махом. Ведь это просто секс и ничего более. Эрекция – акт – эякуляция. И на этом – всё...

– Ладно, давай, – сказал я.

– Вот и умница, – кивнула Джун. И, допив свой джин-тоник, поставила стакан на край стола.

– Только учти, я сегодня зверски устал, – предупредил я. – Ничего сверх программы обещать не могу.

– Я же сказала, положись на меня. Я сама всё сделаю, от начала и до конца. А тебе лучше лежать и не двигаться. Только сначала я попрошу у тебя две вещи.

– Что же?

– Выключить свет и развязать эту ленточку.

Я погасил свет, развязал ее ленточку. И поплелся в спальню. В наступившем мраке в окне стало видно антенну радиовышки. На самом ее верху мерцали красные огоньки. Я лег в постель, повернулся на бок и начал разглядывать эти огоньки, не думая ни о чем. По радио все играл хард-рок. “Это нереально”, – пронеслось у меня в голове. Однако все было реальнее некуда. Все было очень реальным – хотя и странных оттенков. Джун ловко скинула платье, раздела меня. Пусть и не так сногсшибательно, как Мэй, но она выполняла свою работу с большим искусством – и этим искусством по-своему гордилась. Пальцами, языком и черт ее знает чем еще она здорово возбудила меня – и под тяжкие ритмы “Форинера” довела до оргазма. Впереди была целая ночь. Над морем сияла луна.

– Ну, как? Хорошо?

– Хорошо, – сказал я. Мне и вправду было хорошо.

И мы выпили еще по джин-тонику.

– Послушай, Джун... – сказал я, кое-что вспомнив. – А в прошлом месяце ты, случайно, не называлась Мэй?

Она весело хохотнула.

– А ты веселый! Люблю, когда шутят.