Скачать 135.25 Кбайт
Америка
Та же неразличимость обнаруживается и в высшей точке
современной симуляции. Здесь тоже не существует естественного
универсума, и вы не в состоянии провести различие между пустыней и
метрополией. Как индейцы не были бесконечно близки к природе, так
и американцы не бесконечно от нее далеки: те и другие находятся по
разные стороны идеальности природы и идеальности культуры, и в
равной мере далеки от той и другой.
[178]
Здесь не существует ни культуры, ни культурного дискурса. Ни
министров, ни комиссий, не субсидий, ни промоушена. Культурный
пафос, владеющий всей Францией, фетишизм ее культурного наследия,
ее сентиментальные взывания, а сегодня еще и государственная
поддержка и протекционизм в Америке отсутствуют. Бобур здесь
невозможен так же, как в Италии (только по другим причинам). Не
только централизация, но сама идея культивируемой культуры здесь
не существует, точно так же как и идеи теологической и сакральной
религии. Нет ни культуры культуры, ни религии религии. Можно было
бы, скорее, говорить об "антропологической" культуре, которая
заключается в формировании нравов и образа жизни. Только это и
представляет интерес, так же как интересны только улицы Нью-Йорка,
а не его музеи. Даже в балете, кино, литературе, фантастике,
архитектуре все специфически американское несет в себе нечто
дикое, не знающее ни блеска риторики, ни театральности нашей
буржуазной культуры, не расцвеченное культурными различиями.
Американская культура - не то чудесное средство, которую у
нас потребляют в сакраментальном ментальном пространстве и которая
имеет право на свое особое место в сознании и периодических
изданиях. Культура здесь - это пространство, это скорость, это
кино, это технологии. Она аутентична, если мы вообще можем так
сказать о чем-либо. Кино, скорость, технические достижения не
прилагаются к ней сверх прочего (у нас же повсюду ощущается эта
привнесенная, разнородная, анахроничная современность). В Америке
кино - настоящее, поскольку все пространство, весь образ жизни -
все кинематографично. Разрыв и абстракция, которые мы оплакиваем,
здесь не существуют: жизнь - это кино.
Именно поэтому погоня за произведениями искусства или
интересными культурными событиями всегда
[179]
казалась мне скучной и неуместной. Чертой культурного
этноцентризма. Если изначальна вне-культура, тогда ее и необходимо
искать. Если понятие вкуса еще что-то значит, он велит нам не
экспортировать наши эстетические критерии туда, где они
неприемлемы. Когда американцы переносят наши романские монастыри в
Клойстерс Нью-Йорка, мы не можем простить этого выхолащивания
смысла. Нет никакого смысла переносить туда наши культурные
ценности. У нас нет права на подобное смешивание. Они же в каком-
то смысле таким правом обладают, поскольку обладают пространством,
преломляющем все прочие. Когда Поль Гетти в Малибу, на вилле,
словно перенесшейся из Помпеи на берег Тихого океана, собирает
картины Рембрандта, импрессионистов, и греческую скульптуру, он
действует по американской логике, по чистой барочной логике
Диснейленда, он оригинален, и это потрясающее проявление цинизма,
наивности, китча и непринужденного юмора - всего того, чем
поражает нонсенс. Ведь в самом деле - исчезновение эстетики и
возвышенных ценностей в китче и гиперреальности очаровывает, равно
как исчезновение истории и реального в телевизуальном. Из этой
дикой прагматики ценностей необходимо извлекать хоть какое-то
удовольствие. Если вы держите в голове только ваш воображаемый
музей, вы проходите мимо сущности (которая на деле бессущностна).
Телереклама, прерывающая фильмы, которые идут по ТВ, конечно,
бесцеремонна, но она всего лишь трезво подчеркивает, что большая
часть телевизионной продукции никогда не достигает "эстетического
уровня", и что эти фильмы, в сущности, явления того же порядка,
что и сама реклама. Большинство фильмов, и притом не самых худших,
созданы все из того же романса повседневности: машины, телефон,
психология, макияж - все это просто-напросто иллюстрирует
[180]
образ жизни. Так же, как и реклама: она канонизирует образ жизни
посредством изображения, превращая его в настоящую интегральную
микросхему. И если все, что показывают по телевизору, все без
разбора - пища самая низкокалорийная, и даже вовсе бескалорийная,
что же тогда жаловаться на рекламу? Своей ничтожностью она,
скорее, поднимает культурный уровень того, что ее окружает.
Пошлость, внекультурность, вульгарность имеют здесь другой
смысл, чем в Европе. Впрочем, может быть, очарование ирреальной
Америки - это только лишь фантазии европейца? Может быть, все
американцы просто-напросто вульгарны, и я только грежу об этой
метавульгарности? Who knows?(1) Мне хотелось бы возобновить одно
знаменитое пари: если я не прав, вы ничего не теряете, если я
прав, то вы все выигрываете.
современной симуляции. Здесь тоже не существует естественного
универсума, и вы не в состоянии провести различие между пустыней и
метрополией. Как индейцы не были бесконечно близки к природе, так
и американцы не бесконечно от нее далеки: те и другие находятся по
разные стороны идеальности природы и идеальности культуры, и в
равной мере далеки от той и другой.
[178]
Здесь не существует ни культуры, ни культурного дискурса. Ни
министров, ни комиссий, не субсидий, ни промоушена. Культурный
пафос, владеющий всей Францией, фетишизм ее культурного наследия,
ее сентиментальные взывания, а сегодня еще и государственная
поддержка и протекционизм в Америке отсутствуют. Бобур здесь
невозможен так же, как в Италии (только по другим причинам). Не
только централизация, но сама идея культивируемой культуры здесь
не существует, точно так же как и идеи теологической и сакральной
религии. Нет ни культуры культуры, ни религии религии. Можно было
бы, скорее, говорить об "антропологической" культуре, которая
заключается в формировании нравов и образа жизни. Только это и
представляет интерес, так же как интересны только улицы Нью-Йорка,
а не его музеи. Даже в балете, кино, литературе, фантастике,
архитектуре все специфически американское несет в себе нечто
дикое, не знающее ни блеска риторики, ни театральности нашей
буржуазной культуры, не расцвеченное культурными различиями.
Американская культура - не то чудесное средство, которую у
нас потребляют в сакраментальном ментальном пространстве и которая
имеет право на свое особое место в сознании и периодических
изданиях. Культура здесь - это пространство, это скорость, это
кино, это технологии. Она аутентична, если мы вообще можем так
сказать о чем-либо. Кино, скорость, технические достижения не
прилагаются к ней сверх прочего (у нас же повсюду ощущается эта
привнесенная, разнородная, анахроничная современность). В Америке
кино - настоящее, поскольку все пространство, весь образ жизни -
все кинематографично. Разрыв и абстракция, которые мы оплакиваем,
здесь не существуют: жизнь - это кино.
Именно поэтому погоня за произведениями искусства или
интересными культурными событиями всегда
[179]
казалась мне скучной и неуместной. Чертой культурного
этноцентризма. Если изначальна вне-культура, тогда ее и необходимо
искать. Если понятие вкуса еще что-то значит, он велит нам не
экспортировать наши эстетические критерии туда, где они
неприемлемы. Когда американцы переносят наши романские монастыри в
Клойстерс Нью-Йорка, мы не можем простить этого выхолащивания
смысла. Нет никакого смысла переносить туда наши культурные
ценности. У нас нет права на подобное смешивание. Они же в каком-
то смысле таким правом обладают, поскольку обладают пространством,
преломляющем все прочие. Когда Поль Гетти в Малибу, на вилле,
словно перенесшейся из Помпеи на берег Тихого океана, собирает
картины Рембрандта, импрессионистов, и греческую скульптуру, он
действует по американской логике, по чистой барочной логике
Диснейленда, он оригинален, и это потрясающее проявление цинизма,
наивности, китча и непринужденного юмора - всего того, чем
поражает нонсенс. Ведь в самом деле - исчезновение эстетики и
возвышенных ценностей в китче и гиперреальности очаровывает, равно
как исчезновение истории и реального в телевизуальном. Из этой
дикой прагматики ценностей необходимо извлекать хоть какое-то
удовольствие. Если вы держите в голове только ваш воображаемый
музей, вы проходите мимо сущности (которая на деле бессущностна).
Телереклама, прерывающая фильмы, которые идут по ТВ, конечно,
бесцеремонна, но она всего лишь трезво подчеркивает, что большая
часть телевизионной продукции никогда не достигает "эстетического
уровня", и что эти фильмы, в сущности, явления того же порядка,
что и сама реклама. Большинство фильмов, и притом не самых худших,
созданы все из того же романса повседневности: машины, телефон,
психология, макияж - все это просто-напросто иллюстрирует
[180]
образ жизни. Так же, как и реклама: она канонизирует образ жизни
посредством изображения, превращая его в настоящую интегральную
микросхему. И если все, что показывают по телевизору, все без
разбора - пища самая низкокалорийная, и даже вовсе бескалорийная,
что же тогда жаловаться на рекламу? Своей ничтожностью она,
скорее, поднимает культурный уровень того, что ее окружает.
Пошлость, внекультурность, вульгарность имеют здесь другой
смысл, чем в Европе. Впрочем, может быть, очарование ирреальной
Америки - это только лишь фантазии европейца? Может быть, все
американцы просто-напросто вульгарны, и я только грежу об этой
метавульгарности? Who knows?(1) Мне хотелось бы возобновить одно
знаменитое пари: если я не прав, вы ничего не теряете, если я
прав, то вы все выигрываете.
|
|