Скачать 135.25 Кбайт
Америка
Поначалу это казалось важным, ибо в единстве мате-
[19]
риального и символического открывалась интересная возможность.
Вещь создается не только руками, но и воображением, причем
воображением как творца, так и последующего владельца вещи,
который, купив ее, не просто пользуется ею, но думает, что
обладает при этом еще и некой символической значимостью. Однако
сегодня затраты на производство символического капитала, к тому же
все более спекулятивного, оторванного от реального назначения
вещей, стали явно превышать труд, направленный на действительное
преобразование мира, человека, общества. Раньше символическое
будило воображение и стимулировало изменение внешнего. Сегодня
создается нечто утопическое, которое без особых усилий, благодаря
овладению современными масс-медиа и рекламой образами, формами,
цветами, воплощается на экране и создает иллюзию реальности.
Процесс симуляции зашел так далеко, что утратилось само различие
фантазии и реальности. Реклама - это настоящая действительность,
даже если ты никогда не сможешь реально купить то, что
рекламируется. На рекламных щитах вещи выглядят более
совершенными, чем на самом деле. Зачем же тогда тратить усилия на
их производство и приобретение, использование и обслуживание?
И раньше любые вещи имели символическое значение. Но,
пожалуй, только сегодня, во многом благодаря рекламе, внутренние
качества вещей, их строение и полезность оказываются стертыми. Не
случайно в современных каталогах новых моделей автомобилей все
меньше места уделяется описанию их технических достоинств и все
шире рекламируются "мифологические" значения: купите наш
автомобиль, и Вы станете вездесущим, неуловимым, свободным как
птица. То же происходит в рекламе мебели, которая как бы
стирается, становится невидимой, встроенной, начиненной
электроникой и вместе с тем обещающей и заме-
[20]
няющей всю вселенную. Воплощается идеал барокко - комната без
окон, стены которой отражают все происходящее в мире. Современная
мебель и бытовая техника образуют нечто вроде монады Лейбница.
Благодаря соединению ТВ, компьютера, факса отпадает нужда ходить
не только в библиотеки, театры и музеи, но и в магазины, все
популярнее становится надомный труд. Итак, внешний мир доступен
нам с экрана монитора. Он весь у наших ног, точнее, перед нашими
ck`g`lh, но, превращенный в аудиовизуальный дискурс, он
одновременно исчез как таковой в своей вещественной плотности,
хотя и стал при этом даже более ярким и красивым, чем на самом
деле. Виртуальная реальность - это одновременно гиперреальность.
Мир превратился в знаковую, виртуальную реальность. Это
проявляется даже в таком серьезном деле, как война. Нынешнее
поколение прожило жизнь без войны, но страх военной угрозы был
самой настоящей реальностью. И раньше люди боялись войны, так как
ни одно поколение не обходилось без того, чтобы так или иначе быть
ею затронутой. Этот страх отсылал к совершенно реальным событиям -
смерти, разрушению, голоду, плененению. Война шла на Земле.
Сегодня говорят об атомной угрозе. Накоплено столько оружия, в том
числе и ядерных боеголовок, что можно несколько раз уничтожить все
население на планете. И все-таки третья мировая война - это
виртуальная реальность, ее нет, и она может не наступить. Но
парадокс в том, что страх войны является, может быть, более
значимым, чем сама война. Здесь интересны два момента. С одной
стороны, разрабатывается концепция "звездных войн" и, таким
образом, война переносится с территорий Земли в звездное
пространство. С другой стороны, нарастает эскалация страха,
который выступает важной формой сохранения режима
[21]
власти и порядка Без него работа военной промышленности не имела
бы внутреннего оправдания. Эти кажущиеся противоречивыми
тенденции, ибо перенос войн в космическое пространство снижает
интенсивность страха, являются тем не менее взаимодополняющими.
Война остается незыблемым оправданием существования государства и
одновременно оказывается виртуальной реальностью. Кино заменяет
настоящую войну. Это только кажется, что мы живем в мире. На самом
деле каждый день на экранах ТВ разворачиваются великие сражения,
разрушаются города, льется людская кровь.
Столь же странным образом функционирует экономика. Кризис
1987 на Уолл-Стритт, наконец события 1997 и 1998 годов на биржах
Азии, России и Южной Америки - все это такие финансовые кризисы,
которые порождаются не какими-то деструктивными процессами в
реальной экономике. Этим они резко отличаются от кризиса 1929
года, который был вызван просчетами в промышленности. Если раньше
деньги обесценивались вслед за снижением материального богатства,
то теперь наоборот, товары обесцениваются вследствие финансовых
махинаций. Это означает, что сегодня деньги функционируют как
знаки, которые уже не обеспечиваются реальной стоимостью и не
регулируются трудом и богатством.
[19]
риального и символического открывалась интересная возможность.
Вещь создается не только руками, но и воображением, причем
воображением как творца, так и последующего владельца вещи,
который, купив ее, не просто пользуется ею, но думает, что
обладает при этом еще и некой символической значимостью. Однако
сегодня затраты на производство символического капитала, к тому же
все более спекулятивного, оторванного от реального назначения
вещей, стали явно превышать труд, направленный на действительное
преобразование мира, человека, общества. Раньше символическое
будило воображение и стимулировало изменение внешнего. Сегодня
создается нечто утопическое, которое без особых усилий, благодаря
овладению современными масс-медиа и рекламой образами, формами,
цветами, воплощается на экране и создает иллюзию реальности.
Процесс симуляции зашел так далеко, что утратилось само различие
фантазии и реальности. Реклама - это настоящая действительность,
даже если ты никогда не сможешь реально купить то, что
рекламируется. На рекламных щитах вещи выглядят более
совершенными, чем на самом деле. Зачем же тогда тратить усилия на
их производство и приобретение, использование и обслуживание?
И раньше любые вещи имели символическое значение. Но,
пожалуй, только сегодня, во многом благодаря рекламе, внутренние
качества вещей, их строение и полезность оказываются стертыми. Не
случайно в современных каталогах новых моделей автомобилей все
меньше места уделяется описанию их технических достоинств и все
шире рекламируются "мифологические" значения: купите наш
автомобиль, и Вы станете вездесущим, неуловимым, свободным как
птица. То же происходит в рекламе мебели, которая как бы
стирается, становится невидимой, встроенной, начиненной
электроникой и вместе с тем обещающей и заме-
[20]
няющей всю вселенную. Воплощается идеал барокко - комната без
окон, стены которой отражают все происходящее в мире. Современная
мебель и бытовая техника образуют нечто вроде монады Лейбница.
Благодаря соединению ТВ, компьютера, факса отпадает нужда ходить
не только в библиотеки, театры и музеи, но и в магазины, все
популярнее становится надомный труд. Итак, внешний мир доступен
нам с экрана монитора. Он весь у наших ног, точнее, перед нашими
ck`g`lh, но, превращенный в аудиовизуальный дискурс, он
одновременно исчез как таковой в своей вещественной плотности,
хотя и стал при этом даже более ярким и красивым, чем на самом
деле. Виртуальная реальность - это одновременно гиперреальность.
Мир превратился в знаковую, виртуальную реальность. Это
проявляется даже в таком серьезном деле, как война. Нынешнее
поколение прожило жизнь без войны, но страх военной угрозы был
самой настоящей реальностью. И раньше люди боялись войны, так как
ни одно поколение не обходилось без того, чтобы так или иначе быть
ею затронутой. Этот страх отсылал к совершенно реальным событиям -
смерти, разрушению, голоду, плененению. Война шла на Земле.
Сегодня говорят об атомной угрозе. Накоплено столько оружия, в том
числе и ядерных боеголовок, что можно несколько раз уничтожить все
население на планете. И все-таки третья мировая война - это
виртуальная реальность, ее нет, и она может не наступить. Но
парадокс в том, что страх войны является, может быть, более
значимым, чем сама война. Здесь интересны два момента. С одной
стороны, разрабатывается концепция "звездных войн" и, таким
образом, война переносится с территорий Земли в звездное
пространство. С другой стороны, нарастает эскалация страха,
который выступает важной формой сохранения режима
[21]
власти и порядка Без него работа военной промышленности не имела
бы внутреннего оправдания. Эти кажущиеся противоречивыми
тенденции, ибо перенос войн в космическое пространство снижает
интенсивность страха, являются тем не менее взаимодополняющими.
Война остается незыблемым оправданием существования государства и
одновременно оказывается виртуальной реальностью. Кино заменяет
настоящую войну. Это только кажется, что мы живем в мире. На самом
деле каждый день на экранах ТВ разворачиваются великие сражения,
разрушаются города, льется людская кровь.
Столь же странным образом функционирует экономика. Кризис
1987 на Уолл-Стритт, наконец события 1997 и 1998 годов на биржах
Азии, России и Южной Америки - все это такие финансовые кризисы,
которые порождаются не какими-то деструктивными процессами в
реальной экономике. Этим они резко отличаются от кризиса 1929
года, который был вызван просчетами в промышленности. Если раньше
деньги обесценивались вслед за снижением материального богатства,
то теперь наоборот, товары обесцениваются вследствие финансовых
махинаций. Это означает, что сегодня деньги функционируют как
знаки, которые уже не обеспечиваются реальной стоимостью и не
регулируются трудом и богатством.
|
|