Скачать 135.25 Кбайт
Америка
Чтобы не умереть, надо выдать себе охранную
грамоту, какой бы она ни была. В этом смысле необходимо принять
как утешающий тот факт, что люди очень быстро потеряли интерес к
противоатомным средствам защиты (рынок бомбоубежищ стал просто
престижным рынком, сродни рынку полотен знаменитых мастеров и
роскошных лайнеров). Кажется, что люди, утомленные атомным
шантажом, решили больше не уступать угрозе разрушения, позволяя ей
постоянно висеть над ними и сознавая, до известной степени, ее
маловероятность. Прекрасный пример витальной реакции в виде
покорности судьбе. "Если надо умереть, то лучше это сделать под
открытым небом, чем в подземном саркофаге". И сразу шантаж
выживания прервался, и жизнь пошла своим чередом.
Великий сценарий ядерной угрозы, театральные переговоры,
"звездные войны" - весь мир устал от этого Апокалипсиса и
пытается, в сущности, спасти себя, обуздывая вооображение. И даже
когда его попытались разбудить фильмами The last day(1) и другими
в том же роде, то это не сработало, поскольку ничто, никогда не
сможет сделать правдоподобной эту сцену, всю эту атомную
непристойность. В таких тонких материях (как, например, рак)
фантазии о смерти, как следствие, притягивают роковые события.
Величай-
----------------------------------------
(1) Последний день (англ).
[113]
шая надежда и первостепенный политический факт состоят в этом
молчаливом безразличии масс в отношении атомного пафоса (исходит
ли он от атомных или противоатомных сил).
В одном научно-фантастическом рассказе группа избранных
ndm`fd{ утром обнаруживает, что место, где находятся их
великолепные горные виллы, окружено прозрачным и непреодолимым
препятствием - воздвигнутой в течение ночи стеклянной стеной. Из
глубины своего застекленного рая они еще видят внешний мир,
реальную вселенную, от которой отрезаны, и которая сразу же
становится идеальной, только уже слишком поздно. Они медленно
умирают в своем аквариуме, как красные рыбки. Некоторые кампусы
производят на меня похожее впечатление.
Санта-Круз, бывшее ранчо, подаренное университету,
затерявшееся среди сосен, полей, речушек, со своими невидимыми
друг для друга домиками и столь же невидимыми человеческими
существами, живущими там. Санта-Круз напоминает Бермудский
треугольник или Санта-Барбару: там все исчезает, все поглощается.
Полное отсутствие центра, совершенная общность. После идеального
города - идеальная ниша. Ничто не сходится в одной точке - ни
движение, ни архитектура, ни власть. И сразу же становятся
невозможными общественные манифестации: где собираться? Их
участникам оставалось бы только кружить по лесам на глазах друг у
друга... Из всех калифорнийских кампусов, знаменитых своим
местоположением и привлекательностью, этот наиболее идеализирован
и близок к природе. Он сочетает в себе всевозможные красоты.
Знаменитые архитекторы создавали проекты его зданий,
простирающихся вокруг бухты Кармель и Монтерей Если где-то и
воплотится то общение, кото-
[114]
рое будет в будущем, то именно здесь Но именно эта свобода,
защищенная одновременно растительным миром и университетскими
привилегиями, попала к себе в заложники, оказалась окруженной
излишней природной и социальной опекой, и в конце концов будет
причинять те же страдания, что тюрьма (тюремная система благодаря
своим стенам может порой более быстро эволюционировать в утопию,
чем система открытого общества). Здесь общество свободно как нигде
больше: психиатрические лечебницы открыты, транспорт бесплатный -
и, парадокс, этот идеал отрезан от остального мира, словно
находится за стеклянной стеной.
Райская дряхлеющая иллюзия; говоря словами Лиотара, "стены
Тихого океана" и есть та хрустальная стена, за которой скрывается
Калифорния во всем ее великолепии. И если некогда стремление к
счастью было океаническим и расковывающим, то здесь оно погружено
в пренатальную безмятежность Существуют ли еще страсти, убийства,
насилие в этой странной, тихой, лесистой, умиротворенной,
общительной республике? Да, но это насилие, вызванное аутизмом,
реактивными состояниями. Не преступления на почве страсти, но
изнасилование или, например убийства десяти женщин, совершавшиеся
на протяжении двух лет, прежде чем убийца был установлен
Внутриутробная агрессивность плода, столь же немотивированная, как
и автоматическое письмо, и вызывающая ностальгию по древним
запретам, в большей мере, чем реальная агрессивность (почему
насилие умножается в соответствии с повышением уровня сексуальной
свободы?).
Сентиментальность совместных дортуаров, которые выходят в лес
- словно сама природа может быть приветливой и заботливой как
мать, гарантируя расцвет сексуальности и экологии нравов, словно
приро-
[115]
да могла бы сочувствовать какому-нибудь определенному
человеческому сообществу, все равно какому, как если бы, однажды
покинув жестокий универсум магии, мы могли бы иметь с ней какую-
нибудь иную связь, кроме стоической, иную, чем та, которую
определили стоики, непредсказуемая, безжалостная необходимость,
jnrnpni противопоставлен вызов и еще большая свобода.
грамоту, какой бы она ни была. В этом смысле необходимо принять
как утешающий тот факт, что люди очень быстро потеряли интерес к
противоатомным средствам защиты (рынок бомбоубежищ стал просто
престижным рынком, сродни рынку полотен знаменитых мастеров и
роскошных лайнеров). Кажется, что люди, утомленные атомным
шантажом, решили больше не уступать угрозе разрушения, позволяя ей
постоянно висеть над ними и сознавая, до известной степени, ее
маловероятность. Прекрасный пример витальной реакции в виде
покорности судьбе. "Если надо умереть, то лучше это сделать под
открытым небом, чем в подземном саркофаге". И сразу шантаж
выживания прервался, и жизнь пошла своим чередом.
Великий сценарий ядерной угрозы, театральные переговоры,
"звездные войны" - весь мир устал от этого Апокалипсиса и
пытается, в сущности, спасти себя, обуздывая вооображение. И даже
когда его попытались разбудить фильмами The last day(1) и другими
в том же роде, то это не сработало, поскольку ничто, никогда не
сможет сделать правдоподобной эту сцену, всю эту атомную
непристойность. В таких тонких материях (как, например, рак)
фантазии о смерти, как следствие, притягивают роковые события.
Величай-
----------------------------------------
(1) Последний день (англ).
[113]
шая надежда и первостепенный политический факт состоят в этом
молчаливом безразличии масс в отношении атомного пафоса (исходит
ли он от атомных или противоатомных сил).
В одном научно-фантастическом рассказе группа избранных
ndm`fd{ утром обнаруживает, что место, где находятся их
великолепные горные виллы, окружено прозрачным и непреодолимым
препятствием - воздвигнутой в течение ночи стеклянной стеной. Из
глубины своего застекленного рая они еще видят внешний мир,
реальную вселенную, от которой отрезаны, и которая сразу же
становится идеальной, только уже слишком поздно. Они медленно
умирают в своем аквариуме, как красные рыбки. Некоторые кампусы
производят на меня похожее впечатление.
Санта-Круз, бывшее ранчо, подаренное университету,
затерявшееся среди сосен, полей, речушек, со своими невидимыми
друг для друга домиками и столь же невидимыми человеческими
существами, живущими там. Санта-Круз напоминает Бермудский
треугольник или Санта-Барбару: там все исчезает, все поглощается.
Полное отсутствие центра, совершенная общность. После идеального
города - идеальная ниша. Ничто не сходится в одной точке - ни
движение, ни архитектура, ни власть. И сразу же становятся
невозможными общественные манифестации: где собираться? Их
участникам оставалось бы только кружить по лесам на глазах друг у
друга... Из всех калифорнийских кампусов, знаменитых своим
местоположением и привлекательностью, этот наиболее идеализирован
и близок к природе. Он сочетает в себе всевозможные красоты.
Знаменитые архитекторы создавали проекты его зданий,
простирающихся вокруг бухты Кармель и Монтерей Если где-то и
воплотится то общение, кото-
[114]
рое будет в будущем, то именно здесь Но именно эта свобода,
защищенная одновременно растительным миром и университетскими
привилегиями, попала к себе в заложники, оказалась окруженной
излишней природной и социальной опекой, и в конце концов будет
причинять те же страдания, что тюрьма (тюремная система благодаря
своим стенам может порой более быстро эволюционировать в утопию,
чем система открытого общества). Здесь общество свободно как нигде
больше: психиатрические лечебницы открыты, транспорт бесплатный -
и, парадокс, этот идеал отрезан от остального мира, словно
находится за стеклянной стеной.
Райская дряхлеющая иллюзия; говоря словами Лиотара, "стены
Тихого океана" и есть та хрустальная стена, за которой скрывается
Калифорния во всем ее великолепии. И если некогда стремление к
счастью было океаническим и расковывающим, то здесь оно погружено
в пренатальную безмятежность Существуют ли еще страсти, убийства,
насилие в этой странной, тихой, лесистой, умиротворенной,
общительной республике? Да, но это насилие, вызванное аутизмом,
реактивными состояниями. Не преступления на почве страсти, но
изнасилование или, например убийства десяти женщин, совершавшиеся
на протяжении двух лет, прежде чем убийца был установлен
Внутриутробная агрессивность плода, столь же немотивированная, как
и автоматическое письмо, и вызывающая ностальгию по древним
запретам, в большей мере, чем реальная агрессивность (почему
насилие умножается в соответствии с повышением уровня сексуальной
свободы?).
Сентиментальность совместных дортуаров, которые выходят в лес
- словно сама природа может быть приветливой и заботливой как
мать, гарантируя расцвет сексуальности и экологии нравов, словно
приро-
[115]
да могла бы сочувствовать какому-нибудь определенному
человеческому сообществу, все равно какому, как если бы, однажды
покинув жестокий универсум магии, мы могли бы иметь с ней какую-
нибудь иную связь, кроме стоической, иную, чем та, которую
определили стоики, непредсказуемая, безжалостная необходимость,
jnrnpni противопоставлен вызов и еще большая свобода.
|
|