Скачать 124.68 Кбайт
Эссе об имени
..remit, говорит он о книге, is neither to prise nor to bury Derrida, but..."
(но что именно?).
Вот фрагмент письма от 28 мая 1991 года с его зародышем страсти ("germ of a
passion"): "Dear Jacques, As you will see, I have taken you at your/my word,
using my phrase an oblique oner-ing' to describe what you agreed would be the
only appropriate mode of entry into this volume. It is hardly surprising,
perhaps, that the most oblique entry into this collection of already oblique
offering would be the most vertical and traditional autocritique, or confession,
or levelling with the reader (see eg. S. Kierkegaard's "A first and Last
Declaration" at the end of "Concluding Unscientific Postcript":
"Formally and for the sake of regularity I aknowledge herewith (what in fact
hardly anyone can be interested in knowing) that I am the author, as people
would call it of...") [...] This (and the whole sequence ofthemarizations of the
interleavings of texts that you have offered us) suggests to me that the problem
of an oblique entry migth not simply be a problem, but a stimulus, the germ of a
passion. Obviously, I would be equally happy (?) with something not yet
published in English that would function in that as a problem-atizing (or indeed
reinscription) of the very idea of critique, as a displacement of the presumed
subject of the collection ("Derrida"), as something that will faire trembler the
"on" of writing on Derrida".
Ссылка на Киркегора имеет здесь большое значение, так
65 страсти
как она указывает на великого парадоксального мыслителя в сфере имитации Иисуса
Христа (или Сократа) - Страсти, свидетельства и тайны.
10 Хотя французское слово "intraitable" часто бывает необходимо, его трудно
перевести. Оно может одновременно означать: 1)то, что не поддается истолкованию,
изъяснению (это нечто невозможное или недоступное; это также тема, невозможная
для высказывания: ее невозможно тематизировать или формализовать, ее невозможно
обсуждать) и 2) то, чья непреложная жесткость и неумолимый закон не подвержены
никаким колебаниям и уступкам, что остается бесстрастным перед требуемой жертвой
(например, суровость долга или категорического императива). Слово "intraitable"
также само по себе не поддается трактовке (например, переводу) - вот почему я
говорю, что оно навязывается.
11 Другими названиями для обозначения этого апорити-ческого парадокса являются:
mimesis, мимика, имитация. Нравственность, решительность, ответственность и т.
д. предполагают действие без правил и, следовательно, без примеров, без
имитации. Имитация, ритуальность, буквальное сходство - им нег места в понятии
нравственности. И, тем не менее, разве не состоит первейшая обязанность:
простейшее уважение закона и ближнего своего, в том, чтобы принять эту
повторяемость или эту повторяющуюся тождественность, которая отравляет чистую
своеобычность и не-передаваемость идиоматического секрета? Не случайно, следуя
этой логике, Кант приводит, правда как контрпример, сам пример страсти,
мгновения жертвенных страстей Христа, который является лучшим примером того, что
не следует делать, а именно становится примером. Ведь только один Бог, как
лучший и единственно возможный пример, остается в глазах Канта невидимо тайным и
сам должен подвергнуть ценность своего примера испытанию нравственным разумом,
то есть чистым законом, чья концепция не подчиняется никакому примеру. Ссылка на
Марка (10 17) и на Луку (18 18) стоит за отрывком из "Основ метафизики
нравственности", в котором почти явно осуждается самоубийство ("сохранить свою
жизнь является долгом", "sein Leben zu erhalten, ist Pflicht", Section 1, Bd.
IV, p. 397; это в
66 Ж. Деррида
общем то, что вы могли бы ответить тому, кто призывал бы вас, прямо или
косвенно, к самоубийству и к принесению в жертву вашей собственной жизни): "И
нельзя было придумать для нравственности ничего хуже, чем если бы хотели вывести
ее из примеров. Ведь о каждом приводимом мне примере нравственности следует
сначала судить согласно принципам моральности, достоин ли еще он служить
первоначальным примером, т. е. образцом; и такой пример никак не может
предоставить в наше распоряжение само высшее понятие моральности. Даже святой
праведник из Евангелия должен быть сопоставлен с нашим идеалом нравственного
совершенства, прежде чем мы признаем его таким идеалом; этот святой и говорит о
самом себе: что называете вы меня (которого вы видите) благим? никто не благ (не
прообраз блага), кроме единого бога (которого вы не видите). Но откуда же у нас
понятие о боге как о высшем благе? Только из идеи нравственного совершенства,
которую разум составляет a priori и которую он неразрывно связывает с понятием
свободной воли. Подражание в нравственном вовсе не имеет места, и примеры служат
только для поощрения, т.
(но что именно?).
Вот фрагмент письма от 28 мая 1991 года с его зародышем страсти ("germ of a
passion"): "Dear Jacques, As you will see, I have taken you at your/my word,
using my phrase an oblique oner-ing' to describe what you agreed would be the
only appropriate mode of entry into this volume. It is hardly surprising,
perhaps, that the most oblique entry into this collection of already oblique
offering would be the most vertical and traditional autocritique, or confession,
or levelling with the reader (see eg. S. Kierkegaard's "A first and Last
Declaration" at the end of "Concluding Unscientific Postcript":
"Formally and for the sake of regularity I aknowledge herewith (what in fact
hardly anyone can be interested in knowing) that I am the author, as people
would call it of...") [...] This (and the whole sequence ofthemarizations of the
interleavings of texts that you have offered us) suggests to me that the problem
of an oblique entry migth not simply be a problem, but a stimulus, the germ of a
passion. Obviously, I would be equally happy (?) with something not yet
published in English that would function in that as a problem-atizing (or indeed
reinscription) of the very idea of critique, as a displacement of the presumed
subject of the collection ("Derrida"), as something that will faire trembler the
"on" of writing on Derrida".
Ссылка на Киркегора имеет здесь большое значение, так
65 страсти
как она указывает на великого парадоксального мыслителя в сфере имитации Иисуса
Христа (или Сократа) - Страсти, свидетельства и тайны.
10 Хотя французское слово "intraitable" часто бывает необходимо, его трудно
перевести. Оно может одновременно означать: 1)то, что не поддается истолкованию,
изъяснению (это нечто невозможное или недоступное; это также тема, невозможная
для высказывания: ее невозможно тематизировать или формализовать, ее невозможно
обсуждать) и 2) то, чья непреложная жесткость и неумолимый закон не подвержены
никаким колебаниям и уступкам, что остается бесстрастным перед требуемой жертвой
(например, суровость долга или категорического императива). Слово "intraitable"
также само по себе не поддается трактовке (например, переводу) - вот почему я
говорю, что оно навязывается.
11 Другими названиями для обозначения этого апорити-ческого парадокса являются:
mimesis, мимика, имитация. Нравственность, решительность, ответственность и т.
д. предполагают действие без правил и, следовательно, без примеров, без
имитации. Имитация, ритуальность, буквальное сходство - им нег места в понятии
нравственности. И, тем не менее, разве не состоит первейшая обязанность:
простейшее уважение закона и ближнего своего, в том, чтобы принять эту
повторяемость или эту повторяющуюся тождественность, которая отравляет чистую
своеобычность и не-передаваемость идиоматического секрета? Не случайно, следуя
этой логике, Кант приводит, правда как контрпример, сам пример страсти,
мгновения жертвенных страстей Христа, который является лучшим примером того, что
не следует делать, а именно становится примером. Ведь только один Бог, как
лучший и единственно возможный пример, остается в глазах Канта невидимо тайным и
сам должен подвергнуть ценность своего примера испытанию нравственным разумом,
то есть чистым законом, чья концепция не подчиняется никакому примеру. Ссылка на
Марка (10 17) и на Луку (18 18) стоит за отрывком из "Основ метафизики
нравственности", в котором почти явно осуждается самоубийство ("сохранить свою
жизнь является долгом", "sein Leben zu erhalten, ist Pflicht", Section 1, Bd.
IV, p. 397; это в
66 Ж. Деррида
общем то, что вы могли бы ответить тому, кто призывал бы вас, прямо или
косвенно, к самоубийству и к принесению в жертву вашей собственной жизни): "И
нельзя было придумать для нравственности ничего хуже, чем если бы хотели вывести
ее из примеров. Ведь о каждом приводимом мне примере нравственности следует
сначала судить согласно принципам моральности, достоин ли еще он служить
первоначальным примером, т. е. образцом; и такой пример никак не может
предоставить в наше распоряжение само высшее понятие моральности. Даже святой
праведник из Евангелия должен быть сопоставлен с нашим идеалом нравственного
совершенства, прежде чем мы признаем его таким идеалом; этот святой и говорит о
самом себе: что называете вы меня (которого вы видите) благим? никто не благ (не
прообраз блага), кроме единого бога (которого вы не видите). Но откуда же у нас
понятие о боге как о высшем благе? Только из идеи нравственного совершенства,
которую разум составляет a priori и которую он неразрывно связывает с понятием
свободной воли. Подражание в нравственном вовсе не имеет места, и примеры служат
только для поощрения, т.
|
|