Но «на всякий случай» это уже нюанс. Главное текстик получен, ну, а в театрах наши люди тенденцию проведут.


908

Примечание к №896
первый признак психического заболевания это «неправильное поведение». А разве поведение Циолковского неправильно?
Ошибка Бехтерева. Его вызвали лечить Сталина. Он, выходя от пациента, бросил: «Типичная паранойя». Бехтерев после этого был мгновенно отравлен, а Сталин с таким диагнозом жил ещё 25 лет, и жил хорошо.
Ошибка маститого психиатра в том, что суть, например, мании величия не в её сути, а в формальной, ситуационной неуместности. Сталин вёл себя как человек, которому стоит щёлкнуть пальцами, чтобы лечащему врачу отрубили голову. Бехтереву это показалось неадекватным поведением. Конечно, для инженера это болезнь. Но для тирана – быт, норма.
Отсюда и неверность квалификации гениальности как болезни. Просто человек поставлен в ненормальную ситуацию. Его окружают слепцы, он живет в мире абсурда.
Наконец, само существование личности в обществе, где личностное начало неразвито или отсутствует совсем, принимает крайне причудливые формы.


909

Примечание к с.50 «Бесконечного тупика»
Листы книги должны быть подозрительно полупрозрачными и в некоторых местах совпадать при наложении.
На похоронах Салтыкова Щедрина взрослые дяденьки полезли на деревья в поисках опьяняющего развлечения. Я пятилетним мальчиком лёг на ветку растущего во дворе дерева и заснул, опьянённый детством. Умер. Как ни напрягай зрение, дешифровать это наложение нельзя. Но и пройти мимо него тоже нельзя. У меня в мозгу эти номера накладываются. Вот вот пойму и умру во второй раз.


910

Примечание к №902
сам Юнг не в меньшей степени был склонен к безвольному подчинению демонам иррационализма
Продумать Юнга это значит понять историю ХХ века. Чтение Юнга вещь продуктивная, но коварная. Он слишком много говорит о себе. На него надо взглянуть более отстранённо, сухо, через факты его биографии, через «фамилии и адреса». И вот там много адресов и фамилий, слишком много. И если такой ум бродит в тумане мистицизма, причем махрового, то что же остаётся простым смертным? Если исследователь чертологии так СВЯЗАЛСЯ С ЧЕРТОВЩИНОЙ, то что такое человеческий разум? Фрейд – да, фанатик, с его тайным «Комитетом семи золотых колец». Но Юнг? Юнг это Фрейд, знающий, что он Фрейд, и всё же остающийся Фрейдом, свихнувшимся сексуальным чиновником.
Читая книги Юнга, постепенно начинаешь осознавать, что мир продолжает жить в эпохе средневековья (914), что люди надели пиджаки и джинсы, но ведьмы продолжают справлять шабаши, а инквизиторы – жечь костры. При знакомстве же с судьбой Карла Юнга понимаешь, что вообще никакого средневековья и не было, что средние века это обычное состояние человечества, пожалуй, даже по сравнению с предыдущими и последующими эпохами более рациональное и спокойное (927). Возникает ощущение, что рационализм это вообще неумная сказка, серьёзно верить в которую взрослый человек может только в состоянии опьянения или психического распада. Неслучайно же жизнь крайних рационалистов, как правило, темна и запутанна (930) (Конт, Бертран Рассел).


911

Примечание к №902
(Юнг) не понимал, что … его хитрое сознание программирует сны в угодном ему направлении
Юнг смутно чувствовал, что тут что то не то, и однажды признался по конкретному поводу:
«Сон имел именно такую форму, какая мне была нужна, и это произошло оттого, что я приучил себя к тому, чтобы всегда одновременно жить на двух уровнях. Одном – сознательном, на котором я мог оказаться безуспешно пытающимся что то понять, и на другом – бессознательном, на котором что то хотело выразить себя и не могло сделать это в лучшей форме, чем в форме сновидения».


912

Примечание к №224
Ницше сказал, что каждая книга это … катастрофа
Катастрофа «Бесконечного тупика». Одиноков превращается в бесцельную стилизацию (915), идиотски обыгрывающую собственную гениальность. А Соловьёв, Чернышевский, Ленин, Набоков, Чехов и др. оборачиваются лишь двойниками моего "я". Вещи оживают, превращаются в персонажи, персонажи оборачиваются людьми, люди же оказываются на поверку лишь автономными элементами моего "я" (917). «Бесконечный тупик» превращается в тысячестраничную схему, лишённую конкретного содержания. Не так ли?


913

Примечание к №902
Психоанализ это ни что иное как катастрофическое смещение пластов человеческой психики
Меня всегда поражала удивительная узость, однонаправленность психоанализа. Он претендует на какие– то глобальные, чуть ли не «метафилософские» обобщения и одновременно является заурядной клинической практикой. Даже у величайшего из психоаналитиков – у Юнга – это сакраментальное противоречие. Почему же такая заклиненность на психоПАТОЛОГИИ? – т.е. на частности? Как начало – вполне понятно. Но ведь и развитие шло прежде всего как спасение, терапия.