605

Примечание к №571
Соловьёв с его «Оправданием добра», где сама проблема добра и зла не поставлена даже. Поставлена на уровне девочки и мороженого.
Впрочем, все познаётся в сравнении. Розанов сказал в «Опавших листьях»:
«Пока еще „цветочки“; погодите, русская литературочка лет через 75 принесёт и ягоды».
Ягоды поспели гораздо раньше. Советская литература:
– У девочки отнять мороженое и съесть. Причем одной рукой есть, а другой держать за косу мартышку. А после мороженого раздеть, изнасиловать, задушить и закопать.
Это обычный, естественный уровень. Другие говорят:
– Насилуй, а убивать не надо. Её потом можно в народном хозяйстве использовать.
Эти уже считаются либералами. Далее, которые говорят, что и насиловать нехорошо, – это борцы за правду, праведники, ими вся страна гордится. А уж если кто то намекает, что вообще пусть себе идёт и мороженое ест – это уже страдальцы, великомученники. Их имена шёпотом произносятся. Это «совесть нации», её золотой фонд. Они за это чуть ли не на смерть идут…
Н да, «до говорились».
– Как девочка? почему девочка? откуда она идёт? куда? какого сорта мороженое? А может быть, она его украла, а может быть, это и не мороженое и это не девочка, а вредитель, диверсант, власовец переодетый. А может быть, она беспризорная, без ошейника и её в детприют отдать надо. Под микроскоп девочку, под микроскоп мороженое. А то ведь «абстрактный гуманизм» получается.
Нельзя на головы бетонные плиты вываливать, нельзя людей вместо шпал класть, нельзя деревни и города водохранилищами затоплять. И наконец один набрал воздуха и пискнул: «Убивать 66000000 человек нехорошо!» Зарвался. Так русские еще два десятилетия потопчутся потопчутся и дойдут до «мы теперь уже знаем». Знаем то, что другие народы две тысячи лет знали (а то и поболее): «Не убий, не укради…»
Сбылась мечта идиота. Русский писатель оказался полезен, даже необходим, и может теперь на законных основаниях утолять свою страсть к заунывным и примитивным нотациям, может теперь бормотать «под руку»: "Плоховато кирпичи то кладёте (609), рухнет и придавит". И действительно, рушится и давит. – «Я же говорил!» «Нельзя носы резать – это больно и нехорошо!» Вот мы как: и при деле, и гуманные. Нравоучительность русской литературы постепенно перешла в дидактику московских процессов, давших, в свою очередь, неисчерпаемый материал для всевозможных нравоучений.
Есть и свои «анфан террибли». Александр Зиновьев стал королевской жирафой ползать по западноевропейским подмосткам. Совершенно голый советский философ и писатель (об одном галстуке) на четвереньках хрипит: «Офелия, о нимфа!» «Анти советская» культура. Журнал «Антикрокодил». Ягодки.
Маяковский похлопывал Александра Сергеевича:
После смерти
нам
стоять почти что рядом:
Вы на Пе,
а я
на эМ.
Что ж, верно. Хотя тут и небольшая ошибочка. Стоять то рядом, да на разных полочках. Пушкин на полке «Русская классическая литература», а Маяковский на полке «Русская советская литература».


606

Примечание к №572
Вечная поглощённость самим собой, своими переживаниями.
Я эгоист. Вообще «эгоизм» это такое маленькое слово, это когда человек сосредоточен на своём маленьком "я" (и он чувствует, что оно маленькое). А моё "я" огромное. Так что я эгоистище, что ли.
Или, скажем так: я влюблён не в "я", а в своё «сверх я». То есть я сверхэгоист.


607

Примечание к №575
Будут бить и плакать не дадут.
В 1967 году в Лондоне эмигрантский историк Георгий Катков выпустил книгу «Россия, 1917 год. Февральская революция», содержание которой вкратце сводится к следующему:
1. Февральская революция вовсе не является следствием стихийного выступления каких то там «народных масс», так как
«массовое движение такого масштаба и такой энергии не могло произойти без некоей направляющей силы, стоящей за ним».
2. Первым компонентом таковой силы является созданная германским Генштабом организация Парвуса, инспирирующая рабочее движение и нашедшая в конце концов репрезентативную фигуру в лице Ленина. Сам Ленин, пришедший к власти при помощи немецких денег и немецкой агентуры, использовал связь с вражеской разведкой для достижения собственных шизофренических целей. На данные об этом аспекте русской революции впоследствии «было наложено табу обеими сторонами».
3. Второй движущей силой февральского переворота явились «махинации масонов». Крупнейшие деятели масонского движения оказались после гражданской войны за границей, но они связаны клятвой молчания и «ещё очень долго будут молчать». Фактически масоны, преследуя свои цели, невольно обеспечили приход к власти первой силы.
Таким образом, из за исключительного стечения исторических обстоятельств история русской революции с самого начала оказалась грубо фальсифицированной.
Книга Каткова крайне интересна как своеобразное завершение нового слоя либеральной мифологии.