«Единственный выход, – нужно выпасть из игры». Его еще может спасти жена, но автор нажимает на звонок («простосердечный звонок аккуратного гостя» – злорадствует Набоков), и Лужин, запершись в своей комнате, выпадает из окна.
Через 35 лет после выхода романа Набоков сказал:
«Сочинять книгу было нелегко, но мне доставляло большое удовольствие пользоваться теми или другими образами и положениями, дабы ввести роковое предначертание в жизнь Лужина и придать очертанию сада, поездки, череды обиходных событий подобие тонко замысловатой игры, а в конечных главах настоящей шахматной атаки, разрушающей до основания душевное здоровье моего бедного героя».
Но насколько его герой является его героем? Не есть ли всё его поведение – борьба с автором и сюжетом? В сущности, Лужин догадывается о сюжетности и предумышленности своей жизни. Но, конечно, догадка не может быть ничем иным; его хаотическая «борьба» лишь прихотливый изгиб сюжетной линии. Автор могуществен. Но, с другой стороны, автор же и конечен. Он сам Лужин по отношению к некоему подлинному Автору своей жизни. Произведение то теологическое и философское. Что есть свобода воли и как она сочетается с божественным предопределением. И не умозрительно терминологически, а реально. Как это выглядит, как это чувствуется (пред ). Как это могло бы быть при реальности существования Высшего Мира. И в какой степени человек может догадываться о возможности такового. Не в той ли, в какой Лужин догадывался о существовании Набокова?


588

Примечание к №555
рефрен бесконечных фантазий, ищущих выхода в реальность
С мечтой, какой бы безумной она ни была, никогда не следует спорить. Раз мечтается, то пусть. И мечта за это в благодарность всегда поможет. Она будет все расти, расти, все усложняться, пока в конце концов не истончится настолько, что каким нибудь уголком краешком возьмет да и прорвется в реальность. Мечта осуществляется. Она не может не осуществиться, если это настоящая мечта.
Я в 16 лет постыдно мечтал о спасении отца. Я бы начал так потихонечку летать, а в стене нашей комнаты дверца бы была. Я бы её открыл и улетел в четвёртое измерение. А там в междупланетном пространстве (это я уже после смерти отца оттачивал, когда на заводе работал: ехал утром в автобусе на работу и оттачивал), да, а в пространстве огромный корабль (шарообразный). И это, понимаете, такой мир замкнутый. Там разные электронные машины удивительные, энциклопедии, кабинеты. Но самое главное, основная часть этого мира – воссоздаваемая по моему желанию маленькая земля – моя. Я это очень отчетливо себе представлял. Когда я сразу попадаю на этот корабль, то тут чувство удивительного уюта, гармонии. Я становлюсь бессмертным и могу убыстрять или останавливать время. А природа – она так воссоздаётся: от минуса к плюсу. Я попадаю на станцию №1. Это дом, а снаружи снежное поле и мороз страшный. А в 20 ти километрах дальше – вторая станция. Я должен за день туда добраться. И там уже потеплее немного. И так за месяц я должен пройти лес, горы и выйти к морю. И главное – один. И вообще в этом мире никого больше нет. И я в него постепенно вхожу, погружаюсь. Я очень долго себе представлял, как я иду там, где. Как дорога проходит. Она разумно трудная. Каждая станция хорошо оборудована, там энциклопедии и т.д. Я бы всё читал, отдыхал по вечерам. А отца я бы таблетками специальными вылечил. Но то на раннем этапе было, когда он ещё жил. Меня бы с этого шара избрали для контакта с Землёй (то есть невидимые и неведомые строители его), и я бы перестал быть человеком, ну, и отца бы вылечил заодно. А когда отец умер, всё изменилось. Этот шар – он уже был необитаем и я его находил или мне его давали «в вечное пользование», чтобы я мир спас.
Лекарство для отца превратилось в шар, а шар – в книгу. Мечта все же сбылась. Раз мечта растёт, усложняется – она сбудется. То же моя мечта о любви. Она всё равно сбылась. Впрочем, и сама эта книга – мечта (616). Если она тоже будет истончаться, то превратится в иную мечту (иную форму) и выскользнет в реальность.
А без мечты моя жизнь совсем непонятна. Розанов сказал: «В жизни реальны только мечты». Без мечты моя жизнь бред. Бред совершенный, абсолютный.


589

Примечание к №545
единственной формой борьбы с подобными людьми является их игнорирование. Или же перевод взаимоотношений в иную плоскость, более им доступную и понятную.
В университете появился шустрый первокурсник. Шмыгает по сходкам с Чернышевским под мышкой, шестерит перед народовольческими коноводами со старших курсов. Короче, «философ». На семинаре по западной философии «показал себя»: «Спенсер гений, Гегеля в печь». Спорить не надо. Посидеть на задней скамье, записать в книжечку, кто таков. А потом, через недельку, в углу прижать вчетвером: "Рано по центру лезешь, сопляк. Мы здесь таких много видели. Сегодня по хорошему предупреждаем. А в следующий раз башку свернём как кутёнку. Понял, щенок (632), – бить не будем – убьём."
Конечно, не так все просто. Ваня выбежит на улицу, а там снег. Остынет, успокоится: «Ладно, гады.