Соответственно нет и невоздержности, коль скоро невоздержность не только
нечто избегаемое - это еще и одна из тех вещей, которые осуждаются - и
все-таки в силу сходства страсти мы даже здесь говорим о невоздержности,
уточняя в каждом отдельном случае, в чем невоздержность, так же как "плохой
врач" и "плохой лицедей" мы говорим о человеке, которого не назвали бы
"плохим" (kakos) безотносительно. И вот как здесь мы не [обходимся без
уточнения], потому что каждая из этих ["порочностей"] означает не собственно
порочность (kakia), но подобна ей по соответствию, так, очевидно, и в случае
с невоздержностью и воздержностью нужно подразумевать (hypolepteon) только
ту невоздержность и ту воздержность, что имеют отношение к тому же, что
благоразумие и распущенность. А в связи с яростью мы употребляем эти слова
только из-за сходства [страсти], и потому говорим "невоздержный", уточняя:
"в порывах ярости", так же как: "в често[любии]", "в наживе".
(V). Если некоторые вещи доставляют удовольствие по природе в разных
смыслах: одни - в безусловном, другие - в зависимости от рода животных и
людей, а [некоторые доставляют его не по природе], но одно - в силу уродств,
другое - в силу привычек, третье - по испорченности естества, [или природы],
то и для каждого из названных случаев тоже можно обнаружить наиболее близкие
им склады [души]. Последние же я называю звероподобными складами, например:
существо женского пола, о котором рассказывают, что оно, взрезав беременных,
пожирает детей; или тех, кто наслаждаются (как рассказывают о некоторых из
дикарей, живущих у Понта) сырым или человеческим мясом; или тех, кто
одалживают друг другу детей для праздничной трапезы; или то, что
рассказывают о Фалариде.
Это склады звероподобные, другие возникают вследствие болезней (причем
у некоторых от помешательства, как, например, у человека, принесшего в
жертву и съевшего свою мать, или у раба, съевшего печень товарища по
рабству), и, наконец, бывают [состояния] как бы болезненные или от [дурных]
привычек, как, например, привычка выдергивать волосы и грызть ногти, а также
уголь и землю, добавим к этому любовные наслаждения с мужчинами. Ведь у
одних это бывает от природы, у других - от привычки, как, например, у тех,
кто с детства терпел насилие. Тех, у кого причиной [известного склада]
является природа, никто, пожалуй, не назовет невоздержным, как, например,
женщин за то, что в половом соединении не они обладают, а ими, [как и
невоздержным владеет влечение]; соответственно обстоит дело и с теми, кто
находится в болезненном состоянии из-за привычки.
Итак, каждое из этих состояний, подобно зверству, находится за
пределами порочности.
Если состояние таково, то уметь держаться или быть одержимым (kratein e
krateisthai) не означает [воздержности и соответственно] невоздержности в
общем смысле, но [невоздержность только] в силу [внешнего] сходства, подобно
тому как человека, чье состояние в порыве ярости имеет вид этой страсти, не
следует называть невоздержным.
Ведь всякая чрезмерность и в безрассудстве, и в трусости, и в
распущенности, и в злобности либо звероподобная, либо болезненная. А именно,
если человек по природе таков, что всего боится, даже если мышь зашуршит, он
труслив звероподобной трусостью, а если испугался куницы, то от болезненного
[страха именно перед этим зверем}. Что до безрассудных, то одни из них,
будучи от природы неспособны рассчитывать (alogistoi) и живя только
чувством, звероподобны (как, например, некоторые племена далеких варваров),
а другие из-за болезней (например, эпилепсии и помешательства) имеют
болезненный [склад души].
Можно обладать одним из этих [свойств, складов, или качеств], только
временно, но не быть им одержимым [всегда]; я имею в виду возможность того,
что некий Фа-ларид сдержится, испытывая влечение пожрать ребенка или
насладиться нелепой любовью. А можно и быть одержимым, а не только иметь
[склонность]. Словом, п