Итак, это и есть одна из причин, заключенная в самом предмете, другая
же заключается в нас самих, ибо, чем более мы склониы к чему бы то ни было,
тем более это, видимо, противоположно середине. Например, мы сами от природы
более склонны к удовольствиям, и потому мы восприимчивее к распущенности,
нежели к скромности (kosmiotes). Так что мы считаем более резкой
противоположностью середине то, к чему [в нас] больше приверженность
(epidosis). И вот по этой причине распущенность, будучи излишеством, резче
противопоставлена благоразумию, [чем бесчувственность].

9 (IX). Итак, о том, что нравственная добродетель состоит в обладании
серединой и в каком смысле, и что это обладание серединой между двумя
пороками, один из которых состоит в избытке, а другой - в недостатке, и что
добродетель такова из-за достижения середины как в страстях, так и в
поступках, - обо всем этом сказано достаточно.
Вот почему трудное это дело быть добропорядочным, ведь найти середину в
каждом отдельном случае - дело трудное, как и середину круга не всякий
определит, а тот, кто знает, [как это делать]. Точно так и гневаться для
всякого доступно, так же как и просто [раз]дать и растратить деньги, а вот
тратить на то, что нужно, столько, сколько нужно, когда, ради того и как
следует, способен не всякий, и это не просто. Недаром совершенство и редко,
и похвально, и прекрасно. А значит, делая середину целью, прежде всего нужно
держаться подальше от того, что резче противостоит середине, как и Калипсо
советует:

В сторону должен ты судно отвесть от волненья и дыма.

Ведь в одной из крайностей погрешность больше, а в другой меньше, и
потому, раз достичь середины крайне трудно, нужно, как говорят, "во втором
плаванье избрать наименее дурной путь", а это лучше всего исполнить тем
способом, какой мы указываем. Мы должны следить за тем, к чему мы сами
восприимчивы, ибо от природы все склонны к разному, а узнать к чему - можно
по возникающему в нас удовольствию и страданию, и надо увлечь самих себя в
противоположную сторону, потому что, далеко уводя себя от проступка, мы
придем к середине, что и делают, например, исправляя кривизну деревьев.
Больше всего надо во всем остерегаться удовольствия и того, что его
доставляет, потому что об этих вещах мы судим крайне пристрастно. А значит,
именно то, что испытали к Елене старейшины [троянского] народа, и нам надо
испытать к удовольствию и при всех обстоятельствах повторять их речи, ибо
если мы сможем так, как они, отдалить от себя удовольствие, то меньше будем
совершать проступки.
Словом, так поступая, мы, чтобы сказать лишь самое главное, лучше всего
сумеем достичь середины. Это, вероятно, трудно, и особенно в каждом
отдельном случае, ибо не просто определить, как, из-за кого, из-за чего и
сколько времени следует, [например], гневаться. В самом деле, мы иногда
хвалим тех, в ком недостаточно гнева, и называем их ровными, а иногда тем,
кто зол, даем другое имя, [нарекая их] истинными мужами. Но осуждения
заслуживает не тот, кто немного отходит от совершенства, будь то в сторону
большего или меньшего, а тот, кто далеко отходит, ибо такое не остается
незамеченным. Не просто дать определение тому, до какого предела и до какой
степени [нарушение меры] заслуживает осуждения; так ведь обстоит дело со
всем, что относится к чувственно воспринимаемому, а все это - частные
случаи, и судят о них, руководствуясь чувством.
Итак, стало быть, ясно по крайней мере, что срединный склад во всех
случаях заслуживает похвалы и что следует отклоняться в одних случаях к
избытку, а в других - к недостатку, ибо так мы легче всего достигнем
середины и совершенства.


КНИГА ТРЕТЬЯ (Г)

1(I). Поскольку [нравственная] добродетель связана со страстями и
поступками, причем за произвольные страсти и поступки хвалят или осуждают, а
непроизвольным сочувствуют и иногда даже жалеют за них, то при внимательном
исследовании добродетели необходимо, вероятно, разграничить произвольное и
непроизвольное; это могут использовать и законодатели, [назначая] награды
(timai) и наказания.
Принято считать, что поступки, совершаемые подневольно (ta biai) или по
неведению (di' agnoian), непроизвольны, причем подневольным (biaion)
является тот поступок, источник (arkhe) которого находится вовне, а таков
поступок, в котором действующее или страдательное лицо не является
пособником, скажем если человека куда-либо доставит морской ветер или люди,
обладающие властью.
Спорным является вопрос о том, непроизвольны или произвольны поступки,
которые совершаются из страха перед достаточно тяжкими бедами или ради
чего-либо нравственно прекрасного, например если тиран прикажет совершить
какой-либо постыдный поступок, между тем как родители и дети человека
находятся в его власти; и если совершить этот поступок, то они будут
спасены, а если не совершить - погибнут.