Подобная жизнь будет, пожалуй, выше той, что соответствует человеку,
ибо так он будет жить не в силу того, что он человек, а потому, что в нем
присутствует нечто божественное, и, насколько отличается эта божественная
часть от человека как составленного из разных частей, настолько отличается и
деятельность, с ней связанная, от деятельности, связанной с [любой] другой
добродетелью. И если ум в сравнении с человеком божествен, то и жизнь,
подчиненная уму, божественна в сравнении с человеческой жизнью.
Нет, не нужно [следовать] увещеваниям "человеку разуметь (phronein)
человеческое" и "смертному - смертное"; напротив, насколько возможно, надо
возвышаться до бессмертия (athanatidzein) и делать все ради жизни (pros to
dzen), соответствующей наивысшему в самом себе, право, если по объему это
малая часть, то по силе и ценности она все далеко превосходит.
Видимо, сам [человек] и будет этой частью его, коль скоро она является
главной и лучшей [его частью]. А потому было бы нелепо отдавать предпочтение
не жизни самого себя, а [чего-то] другого [в себе].
Сказанное нами ранее подойдет и к настоящему случаю: что по природе
присуще каждому, то для каждого наивысшее и доставляет наивысшее
удовольствие; а значит, человеку присуща жизнь, подчиненная уму, коль скоро
человек и есть в первую очередь ум. Следовательно, эта жизнь самая
счастливая.

8 (VIII). На втором месте - жизнь ло [любой] другой добродетели, ибо
деятельности, сообразные любой другой добродетели, тоже человеческие.
Действительно, правосудные и мужественные поступки и все прочее, что от
добродетели мы совершаем в отношении друг друга при сделках, при нужде, при
всевозможных действиях (praxesi) и претерпеваниях (pathesi), соблюдая
приличное каждому; все это явно человеческие дела. Считается, однако, что
некоторые страсти бывают у нас от тела и добродетель нрава во многих
отношениях тесно связана со страстями (pathesin).
Далее, рассудительность сопряжена с добродетелью нрава, а последняя, в
свою очередь, с рассудительностью, коль скоро принципы рассудительности
согласуются с нравственными добродетелями, а правильность в нравственных
добродетелях согласуется с рассудительностью. Поскольку же нравственная
добродетель и рассудительность имеют дело со страстями, они принадлежат,
видимо, составленному из разных частей; но добродетели того, что составлено
из разных частей, - это человеческие добродетели, а отсюда следует, что и
жизнь по этим добродетелям, и счастье - человеческие. Напротив, добродетель
ума отделена от тела и страстей. Сказанного достаточно, ибо более подробный
разбор выходит за пределы поставленной перед нами [задачи].
Пожалуй, и во внешнем оснащении [счастье от добродетели ума] будет
нуждаться мало или, [во всяком случае], меньше, чем [счастье от нравственной
добродетели]. И пусть потребность в вещах необходимых в том и другом случае
будет [считаться] равной, хотя государственный муж и больше заботится о теле
и тому подобном, ведь разница тут будет невелика, значительна она будет с
точки зрения деятельностей.
В самом деле, у щедрого будет нужда в деньгах на щедрые поступки, и у
правосудного - для воздаяния (ибо желания не явны, и люди неправосудные
прикидываются, будто тоже желают делать правосудные дела), а у мужественного
будет нужда в силе (dynamis), если он действительно исполняет что-то
относящееся к его добродетели, и [даже] у благоразумного - в возможности
[вести себя так или иначе]; как еще выяснится, таков ли данный человек, или
он один из прочих?
Спорят и о том, что главнее в добродетели: сознательный выбор или
[сами] поступки, раз уж она зависит от того и другого. Ясно, что [понятие]
совершенства (to teleion) требовало бы того и другого вместе; при этом для
поступков нужно многое, и, чем они величественней и прекрасней, тем больше.
Тому же, кто созерцает, ни в чем подобном нет нужды, во всяком случае для
данной деятельности; напротив, это даже, так сказать, препятствия, для
созерцания, по крайней мере, это так; но в той мере, в какой созерцающий
является человеком и живет сообща с кем-то, он предпочитает совершать
поступки, сообразные также и [нравственной] добродетели, а значит, у него
будет потребность в подобных, [названных выше вещах], чтобы существовать как
человек.