Будет ли каждый из неподвижных двигателей вечным -- это не имеет отношения к
нашему рассуждению, но что необходимо должно существовать нечто, остающееся
неподвижным при всякой внешней перемене, происходящей как непосредственно,
так и по совпадению, но могущее двигать другое, -- это очевидно из
следующего.
Допустим -- если кто-нибудь этого пожелает -- возможность того, что
некоторые [предметы] иногда существуют, иногда нет без возникновения и
уничтожения (действительно, если нечто не имеющее частей иногда существует,
иногда нет, то, повидимому, необходимо, чтобы подобные [предметы] иногда
существовали, иногда нет без какого бы то ни было изменения). И относительно
начал неподвижных, но движущих будем считать возможным, что они иногда
существуют, иногда нет. Однако это возможно не для всех; ведь очевидно, что
для [предметов], движущих самих себя, имеется какая-то причина, почему они
иногда существуют, иногда нет. Ибо все движущее само себя необходимо имеет
величину, раз ничто не имеющее частей не движется; а для двигателя такой
необходимости нет на основании сказанного. Причиной того, что одни
[предметы] возникают, другие уничтожаются и что это происходит непрерывно,
не могут быть [предметы], хотя и неподвижные, но не всегда существующие, а
также такие, которые всегда существуют, но движут одни эти [предметы], а
другие -- отличные от них. Ни каждый из них в отдельности, ни все вместе не
могут быть причиной вечного и непрерывного; ибо такое состояние вечно и
необходимо, они же все бесчисленны и не существуют все вместе. Поэтому ясно,
что если даже бесчисленны некоторые начала, неподвижные, но движущие, и
многие из [предметов], движущих самих себя, исчезают, в то время как другие
появляются, и этот неподвижный [предмет] движет то, а другой это, -- тем не
менее существует нечто объемлющее, наряду с отдельными предметами, что
служит причиной бытия одних предметов, небытия других и непрерывного
изменения; оно служит причиной движения для них, а они -- для других.
Следовательно, если движение вечно, будет вечен и первый двигатель,
если он один; если же их много, будут вечными многие. Но скорее следует
признавать одного, чем многих, и в ограниченном количестве, чем в
безграничном. Ибо если результат получается один и тот же, всегда следует
предпочитать ограниченное количество, так как природным [вещам] должно быть
присуще скорое ограниченное и лучшее, если это возможно. Но достаточно и
одного [двигателя], который, будучи первым среди неподвижных и существуя
вечно, будет началом движения для всего прочего.
Из последующего также станет ясно, что первому двигателю необходимо
быть единым и вечным. Ведь мы доказали [гл. 1], что движение должно
существовать всегда. Но если оно существует всегда, оно необходимо должно
быть непрерывным, так как всегда существующее непрерывно, а следующее друг
за другом не непрерывно. Но в таком случае, если оно непрерывно, оно едино.
Единым же будет [движение], производимое одним двигателем в одном движущемся
[предмете], ибо, если он будет двигать одни раз одно, другой раз другое,
движение в целом не будет непрерывным, а последовательным.
Убедиться в существовании некоего первого неподвижного двигателя можно
из всего сказанного и другим путем, если снова взглянуть на начала движущих
[предметов]. Что существуют некоторые предметы, которые иногда движутся,
иногда покоятся, -- это уж (во всяком случае] очевидно. На основании этого
стало ясным [гл 3], что, с одной стороны, не все движется и не все покоится,
с другой -- не всегда одни [предметы] движутся, другие покоятся; об этом
свидетельствуют [предметы], колеблющиеся между тем и другим и обладающие
способностью иногда двигаться, иногда покоиться. Так как подобные [предметы]
очевидны для всех, мы хотели показать природу каждой из двух других (групп
предметов], а именно что существуют [предметы] и всегда неподвижные и всегда
движущиеся. Переходя к этому и полагая, что все движущееся приводится в
движение чем-то [гл. 4], причем это может быть или неподвижным, или
движущимся, и если движущимся, то или самим собою, или всегда другим, мы
дошли до признания [гл. 5], что для движения есть начало, а именно для
движущихся само себя приводящее в движение, для всего вообще -- неподвижное.
Мы видим ведь воочию существа, которые движут сами себя, например те,
которые принадлежат к роду одушевленных существ и животных. Это именно и
внушило мнение [гл 2], не может ли возникать движение, которого раньше
совсем не было, так как нам пришлось видеть это в указанных [существах];
ведь будучи какое-то время неподвижными, они снова начинают двигаться, как
кажется.